Насмешки судьбы (СИ)

      - О, с памятью порядок, уже неплохо, - садится передо мной на стул, закуривает, смотрит так... так... липкий взгляд проходится по лицу, скользит ниже, загорается, видя белую повязку на ноге поверх разрезанной ткани джинсов. Тошнота напоминает о себе незамедлительно, сгибаюсь пополам, пережидая очередную волну паники.

      - Малыш, - зовет ласково, а у меня все холодеет внутри, - как ты думаешь, почему ты еще жив? - сам удивляюсь.

      - Что надо? - только, что может понадобиться от меня, понятия не имею. - Месть? - это слово единственное, что приходит на ум и срывается с губ с легким привкусом горечи. - Виктор приказал?

      Знаете, когда понимаешь, что умирать все равно придется и случится это совсем скоро, как-то и уверенность появляется и дерзость, прорывающаяся сквозь мольбы сознания.

      - Нет, - ухмыляется, видя мое недоумение, которое и не собираюсь скрывать. - Это моя инициатива.

      Так и хочется сказать: "да моя ж ты умница", и по головке погладить, желательно бензопилой.

      - На большее, видимо, мозгов не хватило, - язвлю, замечая, как сильно это его задевает.

      Хлесткий удар заваливает меня на пол. Пытаюсь закрыть живот руками, серия пинков, выбивающих из меня саму душу. Черт, как же больно. Темнота. Холодная вода в лицо. Кровь из носа. Моя улыбка.

      - Что ж ты неугомонный такой? Упрямый слишком. Не люблю таких.

      - Это взаимно, - срываюсь на кашель, чувствуя, как от лишнего неосторожного вздоха боль уходит в ногу.

      - Скажи мне, мальчик, - тянет это мерзкое слово и бесит до беспамятства, - есть тебе что терять в этой жизни? - спрашивает так, будто имеет не хилый веер козырей в рукаве. Лед сковывает изнутри, колит под ребрами, пальцы против воли сжимаются в кулаки и все сложнее удерживать на лице маску невозмутимости.

      - Свою жизнь, - отвечаю слишком поспешно. Перед глазами мелькают какие-то образы, лица, но все сливается в одну картинку, безумный пазл, который никак не может собрать подсознание.

      - И все? А как же близкие, родные, любимые?

      - А это, вообще, кто? - безразлично пожимаю плечами, теряя опору в ногах, и радуюсь, что сижу, хотя я бы уже полежал.

      - Да? А давай вспоминать вместе? Вот например бабка... баба Маня, кажется, - резко меняюсь в лице, сердце ухает вниз, да там и остается, - говорила, что ты родной ей. Знаешь, мы же только поговорить пришли, а она впечатлительная такая оказалась, как узнала, что тебя ищут, что убить хотят, с сердечным приступом свалилась. И знаешь, - дыши Ян, вдыхай этот гребанный кислород, не вздумай сейчас отключаться. - Я же не дал ей преставиться просто так, от переживаний, сказал, что ты человека грохнул и пару девиц изнасиловал. О, ты бы видел ее глаза, когда она померла, плакала даже... - не могу проронить ни звука, не чувствую больше ни боли, ни отчаяния, лишь холод в сердце, он расползается по всему телу, заставляет что-то умирать и возрождаться вновь...

      - Убью... - рычу, дернувшись со стула, но тут же оказываюсь там же, придавленный двумя парами рук.

      - Подожди, я не закончил, - отмахивается, изображая игривый настрой, а у меня душа плачет. Как же тошно, и хочется уши закрыть, помотать головой, отгоняя дурные виденья, и не слышать ничего из уже сказанного. - У тебя же братишка есть? - Кидаюсь со стула, удар в живот, всю брюшину будто огнем опалили. Валяюсь на полу, пытаюсь встать, и лишь злоба мне опорой. - За ним уже выехали, скоро рядом со старухой ляжет. А еще Андрей, вроде, его уже из универа поперли, хату почти отжали, и через пару недель, когда он скатится в отчаяние окончательно, подсадят на иглу. Ты же рад, Ян?

      - Знал бы ты, сука, как я счастлив, - шиплю сквозь зубы, поднимая на него взгляд, и сейчас, впервые в жизни, со страхом смотрю в наставленное мне в лоб дуло пистолета. Я не боюсь умирать, уже не боюсь, я боюсь, что не смогу его убить своими руками, отомстить не смогу, извалять душу в грязи сильнее, чтобы с разбега сразу в ад, чтобы тех, кто из-за меня пострадал, не встретить.

      - Это же не все! - улыбается, снимает курок с предохранителя. - Клим, кажется, опер тот, посадили его, из тюрьмы не выйдет, такие не выходят. Да и я об этом позабочусь лично, своими руками повешу на прутьях собственной камеры, а в руку, так уж и быть, фотку твою вложу, я же не зверь совсем, - смеется и я начинаю улыбаться вместе с ним, прикидывая, что если оттолкнуться здоровой ногой, то вполне смогу долететь до него, главное успеть раньше выстрела. Зубами порву глотку. От яркости видения кажется ощущаю привкус чужой крови во рту, и лишь когда чувствую, как по подбородку стекает пара капель крови, понимаю, что до боли сжав зубы, прокусил себе губу. Пустота и спокойствие глушат поднимающуюся из души боль.

      - Я еще поищу твоих дружков, ты не переживай. Видишь ли, Ян, - отходит в сторону, видимо догадавшись, что я собираюсь сделать, а я взвыть готов, потому что шанс упустил, - за свои ошибки всегда приходится платить. Ты возомнил себя всесильным, но увы, ты всего лишь мусор, хлам, грязь подворотен улиц и нет тебе места среди нормальных людей...