Насмешники. Дело тел

— Клубки? — женщина на секунду задумалась. — А, длинные нити, смотанные, точно. У вас забавный язык, не всегда слова переводятся правильно. Это не клубки. Это образы галактик во временном потоке. То, что тебе кажется нитью, является путем звезды, имеющей жизнь, и принадлежащей к определенному конгломерату. Понимаешь?

— Не очень, — признался Фадан.

— Сейчас запустим систему, и покажем. Варья, включай, — распорядилась женщина.

— Часть образов еще не подгрузилась, — отозвалась вторая женщина. — Ойтман, как всегда, задерживает наши запросы. Надо чуть-чуть подождать.

— Хорошо, тогда ждем. Понимаешь, парень, каждый этот клубочек — галактика. Но звезды выглядят не как точки, а как линии. Галактика не стоит на месте, она вращается. Мы берем некий временной промежуток, и образы звезд, имеющих рядом с собой обитаемые миры. В памяти имитатора, который вы принесли с собой, есть записи того, как выглядит звездное небо… и как выглядят галактики, соседствующие с вашей. По этим признакам можно определить, где находился Равор-7 тогда, когда велись наблюдения.

— Это как это? — не очень понял Фадан. Он хотел было обидеться на «парня», но через секунду просто про это забыл.

— Вот смотри. Судя по тому, что небо у вас «бедное», планета находится на краю галактики, точнее, на краю «пояса жизни». Это значит, что наблюдения за «соседями» для вас были возможны и эффективны. Их проводила не ваша цивилизация, а предыдущая, разумеется. Но в памяти имитатора они есть. Нам нужна не сегодняшняя картинка вашего неба, а примерно миллион лет назад. Сейчас имитатор даст нам карту, и обе системы, наша, и его будут пытаться сопоставить данные. Останься, посмотри, это красиво.

— Останусь, конечно. Спасибо, — кивнул Фадан. — А кто такой Ойтман? Какой-то ваш сотрудник?

— Если бы, — рассмеялась в ответ женщина. — Ойтман — это название полулегальной транспортной сети, пространственных коридоров. Вроде бы жил когда-то такой разумный, которого звали Ойтман, и он эти коридоры приспособил для перемещения. Где он жил, когда он жил, кем он был — никто не знает. Но название сохранилось. Так называемая Сеть Ойтмана. Они не воюют сами, не вступают в конфликты, но… нас они не очень любят. И, по мере сил, пакостят нам, когда требуется сотрудничество.

— Чем-то похоже на наш институт, — сообразил Фадан. — Неужели всё и везде так устроено?

— Всё. И везде, — подтвердила женщина. — Вся вселенная. Ну, за редким исключением…

— Вот про исключения не надо, — предостерегла вторая. — То есть надо, но не так. Запомни, парень: если где-то становится очень хорошо, то где-то еще становится в это время очень плохо. Это закон равновесия, который действительно работает везде и всегда… О, готово! Так, всем отойти к стенам, а ты, Фадан, встань поближе к двери.

— Почему? — не понял тот.

— Чтобы иметь возможность выйти, если станет нехорошо, — объяснила женщина. — Зрелище-то красивое, вот только с непривычки может и голова закружиться.

* * *

Зрелище было не просто красивым, нет. Оно оказалось поистине фантастическим. Как только Фадан отошел к двери, женщина махнула над аквариумом рукой, и он вдруг заполыхал ярким огнем. Клубки закрутились в бешенном танце, и начали вылетать из аквариума; вскоре в центре комнаты образовался светящийся столб метра четыре в диаметре, состоящий из тихо вращающихся клубков. Постепенно, однако, вращение стало замедляться, и вскоре остановилось вовсе. Клубки стали превращаться в пушистые шарики, словно нити втягивались внутрь точек, теперь их образующих, и через минуту воздух был заполнен уже не клубками, а…

— Галактики, — пояснила женщина. — Таким был известный нам сектор вселенной миллион лет назад.

Фадан заворожено смотрел на открывшуюся перед ним картину. Но откуда они могу знать, что это было именно так? Ведь свет имеет скорость, и картинка всё равно не сложилась бы.

— А как же скорость света? — спросил он. — Ведь невозможно так увидеть. В смысле, одновременно.

— Молодец, соображаешь, — усмехнулась женщина. — Эту карту делали не мы. Её создавал Контроль. Для них скорость света мало что значит.

— Вот даже как… — протянул Фадан. — Здорово.

— Голова не кружится? — заботливо спросила вторая женщина.

— Да вроде нет пока, — пожал плечами Фадан.

— Отлично. Ладно. Имитатор, поиск.

Диск кто-то принес в эту комнату заранее, и когда Фадан это понял, его кольнуло чувство, похожее на ревность. Это же ведь их диск. Какое право у этих ученых ему приказывать?

Однако вскоре Фадану стало не до размышлений, да и предупреждение женщины о том, что будет кружиться голова, он зря не воспринял всерьез.