Настаивать два часа и принимать после победы

Вспомнив о мужчинах, о любовниках Северуса, Гарри непроизвольно сжал перо. Он с огромным удивлением каждый день открывал для себя совершенно другого Северуса. Не профессора зелий, который небезосновательно считал большинство учеников непроходимыми тупицами. Не грозного декана Слизерина, который патрулировал по вечерам школу, постоянно ловил и снимал баллы с него и его друзей. Не двойного шпиона, который, переругиваясь с остальными Орденцами, совершенно не ценившими его усилий, буднично шёл на смерть. И даже не Директора Хогвартса, который за семнадцать лет своей работы вернул школе звание лучшего магического учебного заведения Европы. Теперь Гарри видел и Северуса–человека. Такого разного, но цельного.

У него буквально открылись глаза, когда он побывал на той конференции в Женеве. Сколько людей смотрели на Северуса с восхищением. Сколько человек жаждало его внимания. Как призывно смотрел тот грек, соблазняя и делая намёки. Гарри увидел Северуса в своём круге общения — с умными, интересными тому людьми.

Северус умел смеяться, шутить, делать комплименты, флиртовать. Последнее и ни к чему не обязывающее умение, как оказалось, очень пригождается, чтобы получить редкие ингредиенты, скидки в магазинах и расположение консьержки, которая позволила им, в обход правил, заселиться в номер вдвоём. В Женеве они задержались до воскресенья, гуляли по старинному городу, побывали в ботаническом саду, на озере, пробовали местную кухню и устроили себе что–то, что сам Гарри обозвал как «первое свидание».

Ему нравилось копить знания о Северусе. Открывать некоторые стороны личности и характера Снейпа, которые зачастую показывались только ему. Это невероятно пьянило.

В дверь постучались, сердце Гарри забилось быстрее. Сегодня у Северуса были дела в Министерстве, после ужина они хотели вместе проинспектировать библиотеку, но, возможно, тот освободился раньше.

Он открыл двери и, справившись с лёгким разочарованием, из–за которого тут же пробудилась совесть, улыбнулся стоящему на пороге крестнику.

— Проходи, Эдвард, — посторонился он, пропуская в свои апартаменты шестнадцатилетнего юношу, чьи волосы из светлых приобрели более тёмный оттенок.

— Я что, больше не «Тедди»? — смущённо улыбнулся тот в ответ, посмотрев на Гарри зеленющими глазами.

— Ты стал похож на меня, — оценил он внешний вид крестника и почему–то сразу вспомнил того грека, который клеился к Северусу. — Я просто думал, что ты вырос из детского прозвища. Ты же… Эм… вырос. В апреле будешь уже совершеннолетним.

Гарри признавал, что не слишком много уделял внимания своему крестнику, который, скорее всего, нуждался в обществе своего крёстного. Конечно, Лайел Люпин был хорошим дедом, а Андромеда Тонкс — хорошей бабушкой, но им трудно было заменить Тедди родителей. Сначала у Гарри было мало времени из–за работы в аврорате — он мог выделить маленькому крестнику лишь пару дней в месяц. Потом женитьба и рождение собственных детей сократили встречи с подрастающим крестником до дней рождения и семейных торжеств. А когда он уехал на обучение во Францию — это были лишь подарки–откупы, посылаемые на праздники, виделись они за те четыре года всего дважды, и то получилось наскоком и совсем быстро. Теперь перед ним стоял шестнадцатилетний парень, всего на пол головы его ниже, и было совсем непонятно, что надо делать и говорить и что ждёт от него крестник.

В какой–то мере Гарри понимал Сириуса, который увидел его, когда ему было уже четырнадцать, но, слава Мерлину, он не видел в Тедди ни Люпина, ни Тонкс, возможно, потому, что черты лица парня–метаморфа постоянно менялись.

— Ты не занят? — первым начал разговор Эдвард, осматриваясь.

— Должна прийти через камин одна дама, — ухватился Гарри за разговор, — но пока, может, попьём чай? Я не знаю, когда она будет, в письме было сказано, что после четырёх, а сейчас половина четвёртого.

— Хорошо, — улыбнулся крестник. Гарри выдохнул, судорожно вспоминая, на какие темы вообще можно поговорить с парнем возраста Тедди, и призвал домовика.

— Трикси, принеси, пожалуйста, чаю и каких–нибудь бутербродов или пирожных.

* * *

— Северус, а у тебя были проблемы и недопонимания с Драко? В смысле, как с крестником? — спросил Гарри, когда они возвращались заполночь с инспекции библиотеки. Проблем там оказалось гораздо больше, чем предполагалось. В процессе на Гарри напала артефакторная Муза, и он начал придумывать усовершенствование системы выдачи, сортировки и допуска к тем или иным учебникам и литературе, так что их проверка затянулась.

— Это к чему вопрос? — удивлённо переспросил задумавшийся о чём–то своём Снейп.

— Ты же знаешь, что Эдвард Люпин мой крестник? Он учится на пятом курсе Хаффлпафф. Сегодня он приходил ко мне в гости. Мы попили чай, но, знаешь, разговор не очень клеился. А потом эта дамочка пришла… Мне показалось, что… не знаю, он от меня чего–то ожидал, а я не очень–то оправдал его надежды.