Настанет день

Но к тому времени, как Вильсон достиг Копли-сквер и вскарабкался на сцену, Бейбу стало скучно. Может, президент и большой умник, но он явно не умеет выступать на публике. Ты должен выдать им шоу, рассказать парочку анекдотов, создать у них впечатление, будто тебе в их обществе так же приятно, как им — в твоем. Но Вильсон выглядел усталым, старым, голос у него оказался тонкий и визгливый; он вещал что-то насчет Лиги Наций, нового мирового порядка, великой ответственности, которая неотделима от великой мощи и великой свободы. Несмотря на все эти громкие слова, от него веяло духом поражения, затхлости, изможденности, безнадежности. Рут выбрался из толпы, дал еще два автографа, а потом стал искать, где бы перехватить бифштекс.

Спустя несколько часов он вернулся к себе и обнаружил, что Гарри Фрейзи ожидает его в вестибюле дома. Рут, нажав кнопку, встал возле латунных дверей лифта.

— Заметил вас на выступлении президента, — проговорил Фрейзи. — Не смог пробиться к вам через толпу.

— Народу было полно, — согласился Рут.

— Жаль, что наш дорогой президент не умеет обращаться с прессой так, как вы, мистер Рут.

Бейб подавил улыбку, которая грозила расплыться по всему лицу. Тут уж надо отдать должное Джонни Айго: он таскал Бейба по сиротским приютам, больницам и домам престарелых, и газеты на такие приемчики охотно ловились. Люди прилетали из самого Лос-Анджелеса, чтобы снять Бейба для кинопроб, а Джонни повсюду трезвонил о выгодных предложениях, поступающих Бейбу от бесчисленных магнатов экрана. Едва ли не единственным, что сумело-таки на этой неделе вытеснить Бейба с первых полос газет, стал приезд Вильсона. Даже убийство баварского премьер-министра ушло на внутренние страницы, когда объявили о том, что Бейб заключил контракт на съемки в короткометражной ленте «Воздушный поцелуй». Когда журналисты спрашивали, собирается ли он начать весенние тренировки, Рут неизменно отвечал: «Начну, если мистер Фрейзи сочтет нужным платить мне по справедливости».

А до весенних тренировок оставалось три недели.

Фрейзи прокашлялся:

— Я согласен на вашу цену.

Бейб повернулся и встретился глазами с Фрейзи. Тот холодно кивнул.

— Все документы составлены. Вы можете подписать их у меня в конторе завтра утром. — Фрейзи улыбнулся, не разжимая губ. — Вы выиграли этот раунд, мистер Рут. Что ж, радуйтесь.

— О’кей, Гарри.

Фрейзи придвинулся к нему. От него исходил приятный запах, ассоциировавшийся в сознании Рута с настоящим богатством, с теми, кто знает вещи так, как ему не дано их узнать, во всей их подноготной. Люди вроде Фрейзи правят миром, поскольку понимают то, что недоступно пониманию Бейба и ему подобных: они понимают деньги. Перемещают их с места на место. Умеют предсказать, когда те перейдут из одних рук в другие. Разбираются они и в других вещах, неведомых Бейбу, например — в книгах, в искусстве, в истории Земли. Но деньги важнее всего, в них-то эти люди и вцепились мертвой хваткой.

Но иногда этих людей все-таки удается обыграть.

— Приятных весенних тренировок, — пожелал Фрейзи, когда двери лифта открылись. — Наслаждайтесь Тампой.

— Обязательно, — отозвался Бейб, сразу представив себе Тампу: жара, томные женщины.

Лифтер ждал.

Гарри Фрейзи достал пачку денег, схваченную золоченым зажимом. Отсчитал несколько двадцаток; в это время по мраморному полу простучала каблучками хорошенькая дамочка, жившая на шестом этаже.

— Насколько я знаю, вам нужны деньги.

— Мистер Фрейзи, — произнес Бейб, — я могу подождать до подписания нового контракта.

— И слышать не желаю, сынок. Если у кого-то из моих ребят финансовые затруднения, я всегда рад выручить.

Бейб поднял ладонь:

— У меня сейчас полно наличности, мистер Фрейзи.

Рут попытался отступить, но замешкался, и Гарри Фрейзи запихнул купюры во внутренний карман его пальто прямо на глазах у лифтера, и хорошенькая женщина с шестого тоже это видела.

— Вы заслужили каждый цент из этой суммы, — заверил его Гарри Фрейзи, — и мне в высшей степени невыносима мысль, что вы пропустите хоть одну трапезу.

Бейб вспыхнул и полез в карман, чтобы вернуть деньги.

Фрейзи вышел за дверь, на прощание коснувшись шляпы, и исчез в вечерней тьме.

Рут поймал взгляд дамочки. Та наклонила голову и вошла в лифт.

— Шутка, — объяснил Рут, тоже шагая в кабину. Лифтер закрыл двери и повернул рычаг. — Просто шутка.

Она улыбнулась и кивнула, но он видел, что ей его жалко.

Поднявшись к себе, Рут позвонил Кэт Лоусон. Он уговорил ее выпить с ним в гостинице «Бакминстер» и после четвертой рюмки отвел ее в номер и оттрахал до беспамятства. Через полчаса он трахнул ее снова, на сей раз по-собачьи, шепча ей на ушко самую грязную брань, какую мог изобрести. Потом она заснула.

Он встал и оделся. Под окном тянулась река, за ней — огни Кембриджа, подмигивающие, наблюдающие. Кэт негромко храпела, когда он надевал пальто. Он сунул руку в карман, достал деньги Гарри Фрейзи, положил их на туалетный столик и вышел из комнаты.

Балтимор. Вест-Кэмден-стрит.