Настасья Алексеевна. Книга 4

Вадим Семёнович Передреев работал консулом на Шпицбергене всего полгода. Двадцать лет на дипломатической работе – это солидный стаж, но в качестве консула ему ещё не доводилось работать. Всё больше трудился переводчиком в консульствах нескольких африканских стран, потом в министерстве иностранных дел, и вот теперь, после прихода к власти Ельцина, которого он боготворил, как новую звезду на российском небосклоне, назначили консулом пусть не большой страны, а лишь шахтёрского посёлка, точнее, двух посёлков, но в Норвегии, что он рассматривал в качестве первой ступеньки крупной дипломатической карьеры. Поэтому гордости его собой не было предела. Маленькие круглые глаза отражали самодовольство и некое превосходство над всеми окружающими. Он чувствовал, что пойдёт далеко и, вполне возможно, что обгонит отца, достигшего должности только начальника отдела кадров ГКЭС, то есть Государственного комитета экономических связей, что, конечно, не мало и, во всяком случае, помогло его сыну поступить в лучший вуз Москвы – институт международных отношений, по окончании которого его сразу направили в загранкомандировку.

Жена его нельзя сказать, чтобы красавица, круглолицая полненькая украиночка, не в пример худому и высокому мужу, окончила экономический институт и приехала с ним выполнять обязанности бухгалтера. А какая уж тут бухгалтерия, если в штате, кроме них двоих ещё только переводчик Антон с норвежским языком да технические службы, нанимаемые на руднике?

Вадим Семёнович сидел в кресле озабоченный неожиданной проблемой. Он только что просмотрел ещё раз через видеомагнитофон на телеэкране кассету с записью документального фильма норвежского кинооператора, снятого в Баренцбурге и показанного по норвежскому телевидению. Всё было бы ничего, если бы не участие в нём украинца, работавшего когда-то в Баренцбурге и заявившего о том, что в советское время здесь была военная база, и якобы готовилось нападение на Норвегию. В фильме появился и вертолётчик Петровский, и уполномоченный треста «Арктикуголь» с переводчицей. Правда, они не говорили ничего о базе, но так получалось, что, раз они в этом же фильме, то как будто и они с таким заявлением украинца согласны.

Подумав, консул позвонил Инзубову. Евгений Николаевич снял трубку и услышал:

– Передреев звонит. Евгений Николаевич, вы можете ко мне сейчас прийти?

– Если нужно, Вадим Семёнович, то, конечно.

– Вот и приходите. Да, и захватите с собой переводчицу, если она рядом.

– Вы имеете в виду Настасью Алексеевну? Будут переговоры с кем-то?

– Нет, просто серьёзная беседа.

– Вы заинтриговали. Хорошо, сейчас явимся.

Евгений Николаевич не стал звонить в соседний кабинет, а прошёл туда, где Настя сидела за пишущей машинкой и печатала перевод очередного письма из конторы губернатора.

– Настюша, – сказал он как можно спокойней, хотя слова Передреева не предвещали ничего хорошего. Ни тебе здравствуйте, ни тебе до свидания. – Одевайся быстренько и пойдём в консульство. Не знаю зачем, но вызывают.

Через десять минут они оба стояли у ворот консульства. Нажав на кнопку звонка, увидели вышедшего из дверей невысокую фигурку переводчика Антона, одетого к чёрный деловой костюм и без верхней тёплой одежды. Тут хоть и лето, но всё же не Сочи с летней жарой – вот-вот может пойти снег. Ну, да расстояние до ворот небольшое – не успеешь замёрзнуть.

Спрашивать его, зачем вызывает шеф, не стали. Задавать лишние вопросы в таких заведениях не принято. Антон весело поприветствовал и, предложив раздеться, провёл их наверх в кабинет. Консул поднялся из кресла, поздоровался с гостями за руку, а остановившемуся в дверях переводчику сказал:

– Антон, организуй нам кофе, пожалуйста. – И, обращаясь к приглашённым, указывая рукой на два других кресла у небольшого круглого журнального столика, напротив которого стоял большой телевизор, мягким голосом проговорил: – Садитесь, пожалуйста. Я пригласил вас посмотреть один занятный фильм с вашим участием. Потом я бы хотел от вас услышать комментарии. Но сначала подождём кофе с булочками.

– Вы опять интригуете, – улыбнувшись, заметил Евгений Николаевич.

– Когда вы посмотрите, вам будет не до улыбок, – несколько рассерженным голосом сказал консул.

Вошёл Антон, неся на руке, как официант, поднос с кофейником, тремя чашками на блюдцах и тарелкой с румяными булочками. Разложив принесенное на столе, он разлил кофе по чашкам и, получив одобрительный кивок консула, означавший разрешение или приказание удалиться, вышел.

Вадим Семёнович включил телевизор и нажал пусковую кнопку видеомагнитофона. На экране появились кадры Баренцбурга в сопровождении дикторского текста на английском языке. Не ожидая, что её попросят об этом, Настенька стала переводить. Слова украинца, который говорил на русском языке, начала было повторять по инерции на английском, но спохватилась, что вызвало смех даже у консула, хотя то, что он говорил, было совсем не смешно.

После окончания фильма Вадим Семёнович сказал то, что от него совсем не ожидали: