Наставление начинающему писателю

Пьесы писались тяжелее. Не получалось цельности. Герои виделись расплывчато, и логика их поступков, как следствие, была непонятной. Занялся арт-терапией. Взялся за лепку, живопись, стихосложение, театр, танец. Это погружение в другие искусства весьма помогло развить образное воображение. Благодаря чему разглядел порочную систему обучения студентов в творческих вузах. Сначала это во благо. Учат азам, дают школу, ремесленные навыки, но одновременно ученик невольно впитывает подкладываемые под это школярство идеологию, эстетику, этику, прочую философию с определённым направлением. В результате, свежие доверчивые головы загружаются по самую макушку принятыми догмами, от которых приходится избавляться десятилетиями. С одной стороны, ты внятно доносишь свои идеи, а с другой — в этой понятности теряешь безвозвратно что-то непередаваемое, найденное в юности, возможно, действительно гениальное.

Парадокс писателя. Вроде стремишься быть понятным читателям, но при злоупотреблении ведёт к выхолащиванию индивидуальности. Вначале вёл людей к вершинам, а потом затерялся в толпе и потерял главное, ради чего возглавил себя, своё творчество. Лидер всегда должен быть впереди. Писатель всегда должен интересовать читателя. Пойдёшь на его поводу — кто тебя вспомнит лет через сто?

Вот такие установки и замыслы творчества. Вот такой опыт творческого автопортрета!

Из “Книги для себя”.

Вопросы с определением жанра

Даниил Путинцев

Ты создал шедевр, а вместо восторженных — холодные глаза, вместо оваций — молчание. И вопрос, падающий в пространство твоей съёживающейся глубины: "Это что такое?" Ты тревожно лепечешь: "Ну, это… как бы сказать… Ну, там же всё написано!" В ответ — вопрос: "В каком, хотя бы, жанре?"

Ты не готов к такому лобовому вопросу. Холодный душ возвращает на землю. Впервые задумываешься: а ведь верно! И тут всё двояко. С одной стороны, не хочешь писать в заезженном жанре, а с другой — отпугнёшь читателя чем-то новым или вовсе безжанровым. Читатель, взяв книгу в руки, хочет как можно быстрей добраться до сути, не затрачивая много времени, продраться сквозь авторские фокусы и длинноты к главному. А когда поймёт, что писатель сам завяз в своих многослойных мыслях, то отложит сей шедевр. Не зацепил.

Жанр настраивает, дисциплинирует, увлекает. Это русло, в котором любителям литературы легче следовать по волнам писательского воображения. Самый читаемый по статистике жанр — детектив. Тут свои правила. Если (условно) на третьей странице не войдёт некто и не выстрелит, то купивший ваш опус заволнуется. А если в финале будет банальная развязка, не потрясшая воображение, то читатель почувствует себя обманутым. У вас был договор: деньги — товар, а он, выходит, заплатил за продукцию, которая ему не нужна. Для него это потеря времени, для вас — публики.

Можно, конечно, встать в позу непонятого гения. Мол, я выше своих современников, я — Кафка, я — Ремарк! Меня поймут потом, когда-нибудь… Когда? Всё же надеюсь, что вы — нормальный творец, который хочет видеть награду за труд ещё при жизни. Допустим, вы не нуждаетесь в деньгах и можете купить любое издательство на корню. Только вы никогда не купите читательского интереса, не заставите глотать свои понятные только одному человеку вирши.

Это понимали и лучшие в мире признанные писатели. Они умели заранее обозначить условия игры, договориться и сразу погрузить поклонников в море своих рассуждений о жизни. Каждый роман Достоевского, включая вершину литературы "Пятикнижие" ("Преступление и наказание", "Подросток", "Идиот", "Бесы" и "Братья Карамазовы"), являлся тем же детективом. Фёдор Михайлович ходил по судам, внимательно изучал дела, а потом творил. Чтобы облечь свои потрясающие идеи в понятные формы, он обратился к самому сильному в человеческой природе качеству. К любопытству. К тяге к тайнам, загадке, необычному. Проиошло некое преступление: подозреваются многие, вскрываются гнойники общества, достаются скелеты из шкафов, а убил какой-то приличный тихоня, замаскированный мерзавец. Читателя быстрее привлечь чем-то невероятным и постепенно раскрыть это простым, логичным объяснением. После прочтения он получает опыт, который никогда бы не получил в жизни. Ведь в душе он понимает, что не способен на каждодневные подвиги. А книга даёт ему эту возможность, придаёт силы, окрыляет. Он жаждет, чтобы справедливость восторжествовала, потому что и с ним обходились и обходятся далеко не лучшим образом. И он заслуживает книгу, где всё-таки побеждает добро. Кто знает, может когда-то он и совершит нечто героическое, вспомнив что-то похожее из вашей книги…