Наставление начинающему писателю

Есть жанры, которые дают очень широкую свободу автору. В них он может самовыразиться в полной мере. Это произведения из серии "потока сознания", где, как образно-грубовато выразился один мой коллега по перу, "лепи всё, что из подкорки лезет". На первый взгляд, просто. Мысли вертятся, как шары с номерами в шарабане "Спортлото". Однако все знают, что выпадет главный номер, и ты будешь поставлен перед фактом. Поэтому думают, гадают, рассматривают все варианты. В отличие от лотереи, здесь все мысли, при внешнем хаосе, подготавливают выход доминирующей идеи. Но для этого надо, чтобы внутри самого пишущего находилась Вселенная. Желательно, не из вакуума. В тебе должен скрываться особый нерв, чутко реагирующий на текущие, прошлые и будущие события. Некая способность видеть смысл и направление процессов жизни и общества и давать ответы на происходящие перемены.

Отсутствие этого нерва приводит к занятию "чистым искусством". Отказ от живой жизни с её грубой действительностью. Прибежище для интровертов. Здесь, как нигде надо соблюдать условность жанра. Уже найденные законы, даже догмы свято соблюдаются, и ты развиваешь отдельные направления. Становишься в какой-то мере теоретиком, учёным, копающимся в отвлечённой от жизни области. Искусство — как творческая наука. Почтенная стезя, развивающая глубину, которая парадоксальным образом тоже приводит к открытиям в, казалось бы, мёртвом поле. Владимир Набоков с его знаменитыми описаниями бабочек достиг здесь непревзойдённых высот.

Бывает, что нет нерва и не хватает терпения на что-то более фундаментальное. Но есть тяга всё вытаскивать сюжетом. Это беллетристика, приключения, авантюрные романы. Её высокомерно ещё называют "низкопробной литературой", даже "макулатурой". Хотя и здесь есть свои кумиры. Дюма-отец свою тысячу романов готовил, как блины. До сих пор читают, экранизируют. А трилогия о мушкетёрах стоит на недостижимом пьедестале. Технология, которую взял на вооружение кинематограф. Действие с первой секунды, завязка, интрига, события нарастают, как лавина, в финале — обрушение, то есть, неожиданный, переворачивающий всё с ног на голову поворот. Вдумчивые люди считают это чтиво напрасной тратой времени. Пустоватое слишком. Да, вкусы у всех разные. Но люди любят пощекотать себе нервы. Слишком наша жизнь пресная, в отличие от похождений отважных, благородных персонажей. Здесь требуется отчасти киносценарный талант, когда ты с лёгкостью выстраиваешь интригу, события, владея драматургическим мышлением. Не всем это дано. Есть много прекрасных писателей, для которых найти сюжет — серьёзная проблема.

Имеются также биографические жанры. Военные, исторические мемуары, персоналии. Часто под вымышленными героями, по сути, скрывается автобиография. "Мартин Иден" Джека Лондона, например. Это даёт бо́льшую раскованность романисту. Развязывает руки, высвобождает комплексы, мечты, невоплощённые когда-то, частично реализуются.

В ЖЗЛ — тонкая грань между сухой конкретикой и некой живой картиной. Вроде бы в жизни замечательных людей всё документально, протокольно, однако, есть зоны, которые дают возможность разбавить сухость изложения интересными предположениями, новыми фактами, ссылаясь на письма, архивы. Другое дело, что перед издательством постоянно стоит дилемма: выпускать ли работу о знаменитости, которая изучена вдоль и поперёк, или нет? Она может не вызвать интерес читателя. С другой стороны, совершенно новый персонаж, неизвестный публике, тоже не способствует распродаже тиража. Тут важно угадать героя, которого примет читатель. Чтобы о нём всё же слышали, но ещё не писали. Тогда это ваш счастливый билет на литературный Олимп.

Есть жанры, которые напоминают тёмных лошадок. В обществе, застоявшимся в своих привычных рамках искусства, вдруг появляется что-то новое, яркое, революционное. Следует взрыв, все впервые видят под совершенно другим углом зрения вечные проблемы и темы человечества. Новизна модного жанра на первых порах притягивает публику, как распустившийся цветок пчёл. Такими были авангардизм (у нас Маяковский, Хлебников, отчасти "Пролеткульт"). В группах художников, писателей, кинематографистов возникали жанры абсурда — Эжен Ионеско, Даниил Хармс; сюрреализма — Бюнюэль, Сальвадор Дали, Сартр, Пелевин тоже участвовали в этой литературной игре. Творцы нового направления иносказательно, запутанным языком описывали процессы в обществе, вскрывая абсурдность окружающей действительности. Жанры можно придумать, как это сделали импрессионисты, сидя в кафе Парижа. А может и жизнь их подсказать. Например "Носороги" Ионеско — это появление фашизма, мракобесия, накрывшего Европу.