Наставник

Пожалуй, не следует людям знать об этом. Испугаться они не испугаются, мозгов не хватит. Решат, что если они на авианосце, то можно хоть океан за два дня покорить, начнут погоню. И, вне всяких сомнений, огребут неприятностей на свои бесхвостые задницы. В воде тот, кто бросает ненужный вызов, проигрывает чаще.

Именно вызов — необоснованные убийства слабейших сильнейшими не в счет.

Я побыл на палубе еще час, чтобы убедиться, что тварь не вернется. Дождь меня не беспокоил, даже наоборот, успокаивал. Шторм совсем ослабел, к утру кончится… придется снова работать!

* * *

— Сегодня в воду лезть не будем, — объявил я. — Вернее, я-то буду, вы не будете.

Сейчас последует предсказуемый вопрос, любопытно только, кто его задаст… Ну ясно, Рыбка — кто же еще:

— Почему?!

Я готовился.

— Потому что вода слишком мутная, а у вас есть привычка в любой непонятной ситуации стрелять друг в друга. Вот что сделаем… Сегодня потренируетесь стрелять на палубе, места вам хватает.

— В воде сложнее будет, — справедливо заметил Облом.

— Да. Но начинать надо с простого.

Я видел, что мое решение их не устраивает, да и в объяснение про мутную воду они не поверили, но они не рискнули спорить, знали, что бесполезно.

Ничего, успокоятся. Я обдумывал свои действия всю ночь и теперь от выбранного плана не откажусь.

Люди довольно быстро установили временные мишени и занялись делом. На поверхности стрелять у них получалось лучше, чем в воде, скоро к ним вернулась позабытая за эти дни бравада. Тоже неплохо: им не помешает хоть ненадолго вернуть абсолютную уверенность в себе.

Я наблюдал за ними издалека, мое присутствие не требовалось. Сержант заметил это, и, наладив очередность выстрелов, подошел ко мне:

— Кароль, тебя что-то беспокоит?

— Нет.

— Слабо верится.

И почему они проявляют сообразительность тогда, когда меньше всего надо?

— Ты считаешь, что мы ни на что не годны, — покачал головой Сержант.

Ну, не совсем точное определение моего отношения к ним, но близко.

— Не в этом дело.

— Даже если не в этом, все равно ты так считаешь. А мы не новобранцы… Разве что по сравнению с тобой. Но ты представь, что тебе постоянно пришлось бы действовать на суше, да еще и вдали от воды. Это то, с чем сталкиваемся мы. Превзошел бы ты нас?

— Нет. Поэтому я не суюсь на сушу.

— Потому что необходимости нет, — указал он. — Но мы должны работать в воде. Не потому, что нам это так уж сильно нравится. Мы не можем поручить всю работу тебе, ты один, а работы много. Не пытайся нам показать, какие мы слабые, сделай нас сильнее.

Я не ответил; что тут отвечать?

Я и так знаю, что они не худшие. Для существ, сующихся в чужую стихию, она делают поразительные успехи. Не это настраивало меня против них… Наверное, на них я вымещал обиду на остальных людей, которые видели во мне лишь хорошо обученное животное. А может, и нет, я и сам-то не был уверен.

Так, хватит заниматься самокопанием, пора приступить к делу.

— Мне нужно размяться. — Я указал на океан. — Уплыву далеко, так что не волнуйтесь, если меня долго не будет. Я это из вежливости говорю, на самом деле, мне и в голову не придет, что вы можете за меня волноваться.

— Снова нас недооцениваешь, — тяжело вздохнул Сержант. — Но уже по-другому. Вчера ты спас жизнь одному из нас.

— О да, я заметил букеты и пропитанные слезами письма благодарности у моих дверей.

— Не иронизируй, я и без того знаю, что ты с характером. Кароль… то, что мы не кидаемся тебе на шею со слезами, как ты выразился, благодарности, не значит, что мы ничего не заметили и не оценили.

— Принял к сведению. Пока меня не будет, не вздумайте лезть в воду.

— А что, в воде есть угроза?

Мы долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Сержант не выдержал первым:

— Как хочешь, можешь не доверять нам.

Ну, теперь можно и мне чуть-чуть уступить:

— Дело не в доверии, а в уверенности. Я ничего не могу сказать точно, пока не проверю сам.

— Тогда не дергайся, мы останемся на корабле, пока ты не вернешься. Даже если для этого придется приколотить Водяного гвоздями к полу.

Хоть что-то решили…

Не прощаясь, — я счел это ненужным, — я спрыгнул в океан.

Вода, как и следовало ожидать, была холодной, после шторма всегда так. И откуда я это знаю? Забавно, ведь, если задуматься, это первый большой шторм в моей сознательной жизни! Но я не был удивлен им, даже не воспринял его как нечто особенное. Я знал, как все пройдет, многое мог предсказать заранее, будто проходил через подобное не раз.

Может, так оно и было.

След неизвестной твари я взял сразу — не так, как берут след собаки, не по запаху, а по самому присутствию в воде. Это было слишком сложно понять, но легко использовать.

Я плыл медленно, не расслабляясь ни на секунду, потому что вода действительно была мутной. Это то же самое, что идти в очень сильном тумане — не видно, кто рядом. Естественно, я должен был почувствовать приближение заранее, но с этой тварью ни в чем нельзя быть уверенным, слишком уж она чужая.