Наставник. Детектив Хогвартса

— Может быть, кто-нибудь из вас, леди и джентльмены, может нам помочь? — МакГонагалл сделала безнадежную попытку узнать хоть что-нибудь у других портретов. Несомненно, если бы у них была хоть какая-нибудь информация, директор Диппет получил бы ее в свое время.

— Миледи, основатели хранили в тайне свой «последний довод», — усмехнулся Конрад фон Драхенберг, первый директор Хогвартса, занявший этот пост после смерти основателей. — Все, что леди Ровена пожелала сообщить мне, перед тем как отправиться в лучший мир, это то, что потомки Салазара всегда смогут очистить замок от любых захватчиков.

— Но ведь у вас наверняка учились его наследники, — удивилась Минерва. — Неужели вы не попытались что-либо узнать у них?

— Не наследники, а потомки, миледи, — Конрад немного покраснел. — Видите ли, миледи, лорд Слизерин проявлял гораздо больший интерес к юным девушкам, чем к своей жене, так что у меня училась куча его бастардов, а вот с подлинными наследниками я, увы, не был знаком. А эти его «плоды любви» не смогли мне ничего сообщить, да я, признаться, особенно и не интересовался этим вопросом. Кстати, именно из-за его неумеренного женолюбия леди Ровена и леди Хельга наложили на Хогвартс заклятье, не позволяющее заниматься в замке любовью, а Салазар не смог вынести этого и ушел из школы, не желая ограничивать удовольствия от жизни одними поцелуями.

Минерва сильно покраснела, когда старейший директор школы заговорил о вещах, которые, согласно ее воспитанию, леди знать не должны. Конечно, было замечательно узнать, что в стенах Хогвартса добродетели ее учениц ничего не грозит, благодаря предусмотрительности основательниц, однако без кое-каких подробностей фон Драхенберг вполне мог бы и обойтись. Но как человеку, искренне влюбленному в Хогвартс, ей захотелось кое-что уточнить.

— Сэр Конрад, но разве Слизерин вынужден был покинуть замок не из-за разногласий с Гриффиндором по поводу маглорожденных студентов? — МакГонагалл, как ни старалась, не могла представить одного из знаменитых основателей в роли банального бабника. — В наше время все уверены именно в такой трактовке событий прошлого.

— Ну, так в этом-то все и дело, — непонятно усмехнулся достойный сэр. — Салазар предпочитал заниматься любовью исключительно с чистокровными ведьмочками, вот и разозлил всех окружающих своим распутством. А тот же лорд Гриффиндор, напротив, никогда не изменял жене и развлекался исключительно с крестьянскими девками. Но лорда Слизерина можно и понять, ведь потомственные ведьмы в мое время мылись минимум пару раз в неделю, а вот маглорожденные вообще не знали, для чего существуют ванны. Ну и запах от них шел соответствующий. А Салазар обладал очень тонким нюхом, недаром он был великим зельеваром.

— Благодарю вас, сэр, — поджав губы, произнесла Минерва, уже успевшая пожалеть, что пожелала узнать подробности жизни основателей. Хотя и она и сама могла бы догадаться, что нравы эпохи Слизерина и Гриффиндора несколько отличались от норм, принятых во времена ее юности, но подсознательно представляла основателей своими современниками. И то, что Слизерин был не фанатиком чистоты крови, а просто брезгливым человеком, резко улучшило мнение о нем бывшего декана Гриффиндора.

Тем не менее, никаких полезных сведений о Тайной Комнате Минерва МакГонагалл не получила, и ей оставалось только надеяться, что Аластор Муди сможет добиться успеха там, где потерпели неудачу его предшественники. Ну или хотя бы узнать, как сделать так, чтобы Тайная Комната больше никогда не была открыта.

* * *

«Гарри, ну скажи мне, кто тебя тянул за язык! — наставник по пути от кабинета МакГонагалл решил заняться воспитанием своего ученика. — Зачем ты начал задавать ребятам глупые вопросы о голосе в коридоре? Теперь и МакГонагалл знает, что тебе что-то там слышалось!»

«А что в этом такого? — не понял тот. — Мне показалось странным, что кто-то несет подобный бред, вот я решил проверить, не почудилось ли мне. И вообще, если я начал говорить что-то не то, мог бы меня и остановить».

«Ну да, и никто бы ничего не заметил, — язвительно прокомментировал слова мальчика Гарольд. — Раз уж начал говорить, лучше было закончить, чем таинственно замолкать посредине. А еще лучше было промолчать с самого начала».

«И что же такого в этом голосе, что о нем не следовало упоминать?» — Поттер не мог понять причины недовольства наставника.

«Да так, ничего особенного, — Гарольд выдержал паузу. — За исключением того, что этот самый голос говорил на парселтанге».