Наставники. Коридоры власти<br />(Романы)

— И нам придется привыкнуть к тому, что он надеется скоро выздороветь, — добавил Джего. — Я сегодня был у него и должен сказать, что это мучительно.

— Я тоже у него был и тоже измучился, — подтвердил Кристл.

— Он убежден, что скоро поправится, — сказал Джего. — И это самое страшное.

— А вы решились бы его разубедить?

— В первый же день.

— Да, решительный вы человек, — с явным осуждением проговорил Винслоу.

— Я решительно уверен, что это необходимо.

— Господа, я думаю, что доктор Джего вряд ли прав. — Винслоу обвел взглядом присутствующих. — Мне кажется, что на месте леди Мюриэл я поступил бы в точности так же, как она. Я подумал бы: ему можно дать несколько счастливых дней или недель. А раз можно, то, конечно же, нужно: ведь никакого иного счастья в его жизни уже не будет, — вот как я бы решил. Разве это не верно? — Винслоу посмотрел сначала на Кристла — но он промолчал, — а потом на Брауна, и тот ответил:

— Я, признаться, об этом не думал.

— Разумеется, не верно, — вмешался Джего. — Вы присваиваете себе право, на которое никто не смеет претендовать. — Он говорил сейчас без всякой неловкости — естественно, спокойно и проникновенно. — Мы редко сталкиваемся с коренными вопросами бытия, но один из них — как встретить свою смерть — человек безусловно должен решать сам, и тут уж никто не вправе навязывать ему своих решений. Нельзя быть тактичным или добрым, когда речь заходит о смерти: в этом случае предельная честность — наш святой долг.

Теперь все взгляды были устремлены на Джего.

— Господин казначей, — продолжал между тем он, — мы редко сходимся во мнениях. И ни вы, ни я не были друзьями Ройса. Нам обоим это известно, и сейчас не время лицемерить. Но в одном, я думаю, у нас с вами не может быть разногласий. Мы оба всегда его уважали. А ведь он неизменно смотрел правде в глаза, какой бы горькой она ни была. И мы прекрасно знаем, что он не захотел бы прятаться от правды перед лицом собственной смерти.

Винслоу молча глядел в свой пустой бокал. Тишину нарушил голос Кристла:

— Я целиком и полностью согласен с вами.

Снова наступило молчание. На этот раз его прервал Браун:

— Долго они смогут скрывать от него правду?

— Три или четыре месяца, — ответил я. — Если не меньше. Врачи утверждают, что через полгода все будет кончено.

— Я все время думаю, — сказал Браун, — как тяжело будет леди Мюриэл, когда ей придется сказать Ройсу правду.

— А я все время думаю, — проговорил Кристл, — как тяжело будет Ройсу ее узнать.

Принесли кофе. Пока Винслоу раскуривал сигару, Браун заговорил о наших житейских делах.

— Мне кажется, — сказал он, — что на очередном собрании мы должны сообщить о болезни ректора.

— Я уверен, что это необходимо, — поддержал его Кристл.

— Собрание состоится в первый понедельник после каникул, — напомнил Браун. — Нам придется обсудить вопрос о выборах нового руководителя колледжа. Это очень мучительный и деликатный вопрос, я понимаю, но другого выхода у нас нет.

— Мы не можем проводить выборы, пока Ройс жив, — сказал Кристл. — Однако я считаю, что нам нужно подготовиться к ним заранее.

И тут Винслоу опять показал свой характер. Он был раздражен удачной речью Джего, а умение Кристла и Брауна направить разговор в нужную им сторону окончательно вывело его из себя. Он сказал — намеренно медленно и неторопливо:

— Вы правы, было бы очень неплохо начать обсуждение этого животрепещущего вопроса именно в нынешнем триместре. Кое-что мы действительно можем решить заранее. — Он остренько глянул на Джего, а потом, как бы размышляя вслух, повернул голову к Брауну. — О некоторых весьма существенных подробностях нам нужно договориться уже сейчас. И вот одна из них — будем ли мы подыскивать нового руководителя на стороне или попытаемся найти его в нашей среде? — Винслоу немного помолчал и обходительно, почти елейно закончил: — Многие наставники считают — и у них для этого есть веские, как мне кажется, основания, — что нам следует пригласить руководителя со стороны.

Я заметил, что Льюк напряженно пригнулся вперед и его лицо ярко пылает от волнения. Жизнерадостный, но уравновешенный и рассудительный, он весь вечер упорно молчал, а сейчас, когда Винслоу обдуманно, с наслаждением разрушал надежды Джего, тем более не собирался вмешиваться. Но он превосходно все понимал: от его острой наблюдательности не могла, конечно, укрыться холодная враждебность, затопившая уютно обогретую камином профессорскую.

— Я не имел в виду, — по-обычному степенно, но с оттенком торопливости проговорил Браун, — что нам следует принимать сейчас столь кардинальные решения. Мне думается, что пока нам нужно только объявить на собрании о смертельной болезни Ройса, и не более того. Это даст нам возможность обсудить некоторые вопросы в частном порядке. Ничего другого мы, по-моему, делать сейчас не должны.

— Я совершенно с этим согласен, — сказал Кристл. — И считаю, что нам всем надо последовать весьма разумному совету Брауна.

— Вы так твердо верите в частное предпринимательство? — спросил у Кристла Винслоу.