Наставники. Коридоры власти

Кейв, слывший гурманом, сидел напротив меня и ел безо всякого удовольствия, но, поскольку количество для него могло заменить качество, он ел с жадностью обжоры или проголодавшегося ребенка.

И снова до меня донеслись обрывки негодующих фраз. Кто-то, чье имя я не разобрал, угодил в скверную историю. Я услышал только, как лорд Бриджуотер, краснолицый, с головой огурцом, сказал: «Ведь он же нас подводит — вы понимаете, что я хочу сказать?» На что Коллингвуд ответил: «Да, это никуда не годится!» И немного погодя, вперемежку с подробностями биографии контр-адмирала, я опять услышал слова Коллингвуда: «Пора положить этому конец». Я не знал, о ком идет речь. Не знал, и что это за скверная история, однако не сомневался, что она была отнюдь не романтического характера. В противном случае глаза Дианы так и искрились бы удовольствием, да и остальные не сидели бы с такими постными, осуждающими лицами. Что бы они там ни говорили в своих официальных речах, в частной жизни они проявляли к прегрешениям плоти завидную терпимость. Они не прощали публичных скандалов и даже устанавливали на этот счет какие-то свои особые законы. Однако в частной жизни и в своем кругу — или в любом другом близком кругу — вы могли «развлекаться» как угодно, это никого не трогало. Разводы? Что ж, из сидящих за столом кое-кто уже прошел через это, включая Маргарет. В свое время племянника Дианы застукали в парке с солдатом. «Не повезло бедняге!» — говорили о нем.

Как бы то ни было, за столом чувствовалась натянутость. Ни Маргарет, ни я не понимали, чем она вызвана.

На следующее утро, надев макинтош и высокие сапоги, я отправился с Монти Кейвом погулять под дождем. Он был поглощен своими мыслями — грустными мыслями, как мне казалось. Будь мы знакомы поближе, я спросил бы его, в чем дело. Когда мы повернули назад, он внезапно разразился залпом колкостей. Заметил ли я, что Диана начала ни с того ни с сего проявлять интерес к современной музыке? Ведь мистер Робинсон, кажется, в этой области большой знаток? Удивительная способность воспринимать вкусы каждого мужчины! И дальше: ну почему это у людей бывают такие идиотские прозвища? Сэммикинс, например, или Боббети? Как бы мне понравилось, если бы меня вдруг стали называть Льюикинсом?

— А может, — добавил Кейв с насмешливой ужимкой, — ваши друзья так вас и зовут.

Он был неспокоен. Настроение его то и дело менялось, пока мы не заговорили о политике. И тут сразу стало видно, что у него ясный ум, богатое воображение и — самое неожиданное — что он человек гуманный. Впервые я понял, чему он обязан своей репутацией.

Вернувшись в дом, я почувствовал, что с приездом Куэйфов атмосфера снова сгустилась. Мы встретились глазами с Маргарет, но на людях не могли и словом перемолвиться. Однако вскоре я убедился, что, какова бы ни была причина царившей в доме атмосферы, мои страхи напрасны: перед самым завтраком я натолкнулся на Кэро и Диану, они потягивали виски и говорили о том, что от Гилби пора избавиться.

— Вы ведь в курсе, Льюис? — воскликнула Диана. — Ведь правда же, от Старого героя нам никогда не было никакого толка!

Я сел.

— Боюсь, что он не совсем на месте, но…

— Не делайте такую постную физиономию, — сказала Диана. — Он очень мил, он бравый кавалерист. Если бы ему дали волю, он бы в свое время женился на актрисе… Но больше он ни на что не способен — и вы это знаете не хуже меня.

— Никогда бы он не женился на актрисе. Другого такого сноба я в жизни не встречала, — возразила Кэро.

— Вы думаете, что вмешались бы святые отцы? — спросила Диана.

Все Гилби были католиками, и в представлении этих двух дам понятие это связывалось с провинциальной темнотой и скукой. Некоторое время Диана и Кэро изощрялись на его счет в остроумии, но при всем том было очевидно, что они прекрасно понимают друг друга и твердо намерены добиваться своего.

— Все дело в том, что он нам не подходит, — сказала Диана. — И мы не можем больше поддерживать его.

Оценивающим взглядом она посмотрела на Кэро: хорошенькая, лет на двадцать ее моложе и столь же упорна в достижении своих целей, как она сама, — союзница!

— Вот что я вам скажу, — словно бы наконец решившись, прибавила Диана, — Реджи Коллингвуд считает, что Гилби нам не подходит.

Казалось бы, это хорошая новость. Но Кэро вдруг нахмурилась:

— Боюсь, я предпочла бы обойтись без Реджи.

— Вот что, — сказала Диана, — будьте на этот счет поосторожней. И Роджер тоже, но главное — вы!

Если бы они остались вдвоем, она, наверно, сказала бы больше. Но через несколько минут мы пошли завтракать.

Все воскресенье, до конца обеда, я так и оставался в неведении. Часы тянулись медленно, от еды до еды, и у меня было чувство, будто я пересекаю океан на пароходе и сам себе удивляюсь, как это я не сообразил лететь самолетом. Лил дождь, плакали окна, даль скрывалась за сплошной водяной завесой; точно и вправду я плыл по морю не в шторм, но в ненастье.