Наставники. Коридоры власти

Потом Кроуфорд сказал, что обедает в другом колледже, и, вежливо простившись с нами, ушел.

— Да, многое бы я отдал за то, чтобы обрести его уверенность, Элиот!

— И непременно утратили бы кое-что другое, — сказал я.

— Как вы думаете, Элиот, неужели он никогда не сомневается в своей правоте? — воскликнул Джего. — Неужели ему никогда не приходит в голову, что и он может оступиться?

Нет, подумал я, в мире, где царит честолюбие, где ценятся только профессиональные и служебные успехи, политическая власть и социальная влиятельность, он никогда не оступится. Никогда не усомнится в своей абсолютной правоте. Его уверенность ничто не поколебало до сих пор — и ничто не поколеблет в будущем.

Однако я ощущал, что в броне кроуфордовской уверенности тоже есть брешь. Дома его ждали двое детишек и спокойная миловидная жена, а Джего, когда он возвращался домой, встречала одинокая измученная ведьма. И все же я чувствовал, что Кроуфорд до недавнего времени завидовал Джего: завидовал его успеху у женщин. Джего никогда не боялся, что его минуют радости любви; с неосознанной уверенностью обаятельного человека он спокойно ждал, когда полюбит сам, не сомневаясь, что ему ответят взаимностью. По иронии судьбы, его любовь оказалась мучительной, но он не потерял уверенности в том, что нравится женщинам, не потерял веры в любовь; именно его уверенность, его вера помогали ему с такой нежностью, с такой любовной терпимостью относиться к своей жене. А вот Кроуфорд мучительно боялся в юности, что его не полюбит ни одна женщина. И несмотря на удачную женитьбу — по крайней мере внешне она была куда удачней, чем у Джего, — его порой терзали рецидивы юношеских страхов и припадки зависти к таким людям, как Джего.

Глава двенадцатая ДЖЕГО КРУЖИТ ПО ДВОРИКУ

На другой день после совещания наших, противников, вечером, Браун пригласил меня в свою служебную квартиру, сказав, что у него уже сидит Кристл, и, когда я пришел, они увлеченно о чем-то беседовали.

— Я позвал вас потому, что здесь, как вы понимаете, удобнее вести конфиденциальные разговоры, чем в профессорской, — объяснил мне Браун. — Ну, а дожидаясь вас, я позволил себе выпить бокал мансанильи. Это очень, знаете ли, помогает в деловых разговорах.

Он протянул мне бокал, налил вина в свой и сказал:

— Видимо, надо ковать железо, пока оно горячо. До сих пор не могу простить себе, что из-за моей неповоротливости у нас отбили потенциального союзника — Гея. Нам надо организовать наш дружеский ленч как можно скорей.

— Я тоже так думаю, — проговорил Кристл.

— Пока что наши противники гораздо предприимчивее нас, — сказал Браун, — и нам еще повезло, что мы лишились только одного союзника.

— А по-моему, Винслоу оказал Кроуфорду медвежью услугу, — возразил Кристл. — Он поступил весьма неблагоразумно. И больше навредил ему, чем помог. Короче, если бы Кроуфорда поддерживали мы, то он наверняка прошел бы в ректоры почти без борьбы.

— И все же я не успокоюсь, пока не соберу нашу партию за ленчем, — сказал Браун.

— Нам надо заставить высказаться каждого человека, — добавил Кристл.

— Председательствовать придется вам, — проговорил Браун, — вот вы и заставьте каждого сказать, что он будет поддерживать Джего.

— Почему это мне придется председательствовать?

— Председательствовать должен руководитель. А руководителем нашей партии я считаю вас. — Браун улыбнулся. — И мне кажется, что собраться нам надо в ближайшее воскресенье. А сейчас осталось решить, кого мы пригласим. Я уже объяснял декану, — сказал мне Браун, — что тоже не все время сидел сложа руки, пока наши противники устраивали свои совещания. И по-моему, мне удалось сагитировать Юстаса Пилброу. Я уверен, что его нужно пригласить. Он, конечно, не очень-то интересуется распределением административных должностей, да и политические взгляды Джего особого восторга у него не вызывают, ну а все же мне, по-моему, удалось его сагитировать. Или, говоря иначе, если бы у Джего были менее трезвые политические убеждения — вы уж, Элиот, не сердитесь на меня, — Юстас превратился бы в его пламенного сторонника… но я думаю, что он проголосует и за Джего реального, такого, какой он есть.

— Значит, все, кроме юного Льюка, уже распределились, — сказал Кристл. — По крайней мере на сегодня.

— Разумеется, мы пригласим не только Пилброу, но и Найтингейла, и Роя Калверта, — продолжал Браун. — Непонятно только, надо ли приглашать Льюка. Должен признаться, что я очень не хочу этого делать.

— Мы без всякого труда склоним его на нашу сторону, — жестко сказал Кристл. — И наши противники — тоже. Он же младенец.

Льюк вошел в члены Совета несколько месяцев назад, и я практически не знал его, потому что видел только на официальных собраниях да во время обеда, — он казался мне жизнерадостным, но сдержанным и очень наблюдательным молодым человеком. Мы разговаривали наедине — и то не больше получаса — всего один раз, когда я встретился с ним, прогуливаясь в парке нашего колледжа.

— Не знаю, — сказал я Кристлу, — так ли уж легко склонить его на чью-нибудь сторону.