Наставники Лавкрафта

На другом конце комнаты находилось возвышение – небольшая платформа. Учитель взошел на нее и потребовал тишины. И голос его звучал так пронзительно и строго, что мальчик совсем оробел. Таро подумал, что учитель говорит ужасные вещи. Он не сказал, что школа замечательное место. Напротив, он очень просто произнес: «Школа не место для игры; школа – это место, где нужно много и упорно трудиться». А еще он сказал, что учеба – тяжелое дело. Она может причинять боль. Но дети должны учиться, превозмогая и боль, и трудности. Он рассказал о правилах, что заведены в школе, и о том, что их необходимо соблюдать; сообщил и о наказаниях для тех, кто не соблюдает правил – по неосторожности или с умыслом. Все испугались и притихли. Но едва это произошло, голос учителя изменился разительно, он заговорил совсем по-другому, и речь его стала такой, будто теперь отец заговорил со своим чадом: в ней звучали любовь и доброта. Он стал рассказывать о школе, о том, как она была построена; о монаршей воле, о том, что Его Величество Император повелел учредить школы по всей стране, чтобы подданные смогли стать мудрыми мужчинами и добропорядочными женщинами; и как горячо они должны любить своего благородного Императора; и какое счастье должны испытывать, когда у них появится возможность отдать за него свою жизнь. Также он говорил, что дети должны любить родителей, которым приходится тяжко трудиться, чтобы иметь возможность отправить сыновей и дочерей в школу, и каким неблагодарным и испорченным должен быть тот, кто попусту тратит время, предназначенное для учебы. Затем он начал выкликать каждого из учеников по имени и задавать им вопросы о том, что рассказывал.

Таро слушал учителя, но услышать смог только часть из того, что тот говорил. Его детский ум был охвачен одной мыслью – первым впечатлением: как все посмотрели на него и как все мальчики и девочки смеялись над ним, когда он вошел в класс. Почему так? Неразрешимая эта загадка причиняла такую боль и так мучила, что он едва мог думать о чем-то ином и потому оказался совершенно не готов ответить на вопрос, когда очередь дошла до него и учитель назвал его имя:

– Юкида Таро, что ты любишь больше всего на свете?

Таро вскочил с места, на мгновение замер, а затем тихо произнес:

– Пирожные…

Все мальчики и девочки немедленно обернулись к нему и расхохотались. А учитель посмотрел на него и с упреком спросил:

– Юкида Таро, разве ты любишь пирожные больше, чем своих родителей? Юкида Таро, неужели ты любишь пирожные больше, чем Его Величество нашего Императора?

Таро понял, что он совершил какую-то ошибку. И ошибка его велика. Кровь ударила ему в голову, ему стало очень жарко, и он заплакал. От этого ученики захохотали только сильнее; они все смеялись и смеялись – до тех пор, пока учитель не окоротил их, возвысив голос. Когда установилась тишина, учитель задал тот же вопрос следующему, и тот ответил как подобает. А Таро закрыл лицо ладошками и зарыдал.

Прозвенел звонок. Учитель сказал:

– Дети! Следующим у вас будет урок письма. Его проведет другой учитель. А теперь – перерыв. Можете выйти во двор и поиграть немного.

С этими словами он покинул комнату; следом за ним вон из класса устремились мальчики и девочки; все они гурьбой высыпали на двор, не обращая ни малейшего внимания на Таро. То, что теперь все игнорируют его, обескуражило ребенка больше недавнего всеобщего внимания. За все время никто, кроме учителя, не сказал ему и слова; а теперь даже учитель, казалось, вообще забыл о его существовании. Мальчуган снова уселся на свою скамеечку и залился слезами. Так он плакал и плакал. Но старался, чтобы получалось потише, поскольку боялся, что дети вернутся и снова начнут над ним смеяться.

Неожиданно чья-то рука коснулась его плеча. И он услышал голос – чудесный голос, обращавшийся к нему. Повернув голову, он увидел пару глаз – таких ласковых, каких прежде он еще никогда не видел. Эти глаза принадлежали девочке. Она была постарше его, но не слишком – от силы на год.

– Что с тобой? – спросила она нежно.

Таро не сразу перестал плакать, но, посопев немного, смог-таки ответить:

– Мне здесь не нравится. Я хочу назад – домой.

– Почему? – спросила девочка и обняла его рукой за шею.

– Здесь все ненавидят меня. Никто не разговаривает и не играет со мной.

– Да нет же! – воскликнула девочка. – Никто к тебе плохо не относится. Вовсе нет! Просто ты новенький, и тебя еще никто не знает. Когда в прошлом году я впервые пришла в школу, со мной было то же самое. Не мучайся этим.

– Но все другие играют, а я должен сидеть здесь, – возразил Таро.

– Да нет, совсем не должен. Можешь идти и играть. Можешь поиграть со мной. Давай мы с тобой поиграем! Идем!

В ответ Таро вновь зарыдал – теперь уже в полный голос. Жалость к себе, благодарность за участие и восхищение новой знакомой переполнили его маленькое сердце и выплеснулись наружу – и потому он оказался совершенно не способен управлять собственными чувствами. Это было так приятно – ты плачешь, а тебя жалеют и гладят.