Наставница Темного Властелина

В конечном счете лишь зло порождает зло. Совершая поступок, прежде нужно понять его природу, иначе беды не миновать. Услышав все, что было нужно, я тихой тенью покинула сад и вернулась в свои покои. Сев за письменный стол, подлила воды в тушечницу и стала задумчиво растирать брусок чернил, хоть и не собиралась ничего писать. С одной стороны все, конечно, плохо, но с другой — хитрость раскрыта, и это лучше прямой атаки, от которой я не смогу уклониться.

Очевидно, к еде в этом доме мне не следует прикасаться. Однако в чайных павильонах и у уличных торговцев еда будет стоить денег. Из расчета на год, за который должен вернуться отец, мне придется научиться самой зарабатывать деньги. Нужно совсем не много, но беда в том… что я ничего не умею. Я не владею никаким ремеслом, и силы это тело не имеет. Однако я обучена грамоте и счету, но возраст и узнаваемость могут стать преградой. Нельзя, чтобы кто-то рассказал тетушке, что ее племянница подрабатывает в городе, поэтому придется выглядеть как-то иначе. Можно попробовать подвязать волосы наверх и надеть мужское одеяние, а после попроситься в книжную лавку переписывать свитки. Работа это нудная и неприбыльная, потому мало кто из грамотных господ на такое согласится, а среди бедняков считай никто письму не обучен. Я это знаю, потому что на дверях книжных лавок постоянно висят объявления о найме писарей. В привычное время этим занимаются сами владельцы лавок, поэтому думаю, у меня есть большие шансы получить работу.

О том, чтобы продать ценные вещи из дома или свои украшения, даже не может быть речи. Я обещала отцу защищать наш дом, и разорять его не стану. И без того грустно, что воительницы из меня не вышло, поэтому дальше падать честь семьи не позволяет.

— Госпожа, могу я войти? — приоткрыв дверь, осторожно спросила Айла. Она держала в руках поднос с тарелками, над которыми невесомо клубился пар, а я молча смотрела на нее, не отвечая. Не зная, что делать дальше, она несмело оглянулась назад, после чего все же вошла в комнату. — Я… обед принесла.

Она подошла к столу и поставила передо мной поднос. Тушеное мясо, миска каши и тонко нарезанные овощи — пахла еда просто превосходно, однако приборов я не коснулась. Изучив взглядом блюда, я подняла глаза на старушку и отметила бледность ее лица. Губы поджаты, глаза смотрят в пол, а пухлые пальцы комкают передник вместе с подолом платья.

— А я не знала, что у тебя есть родственники, — тихо обронила я, глядя на нее безучастным взглядом.

Услышав сказанное, Айла подняла голову, и глаза ее расширились от страха. Попав в переплет между мной и тетушкой, она уже должна была понять, что живой из этой беды не выбраться. Поэтому очень просто было дать ей надежду на благополучный исход, заставив действовать в своих интересах.

Взяв в руки миски с кашей и мясом, я подошла к окну и высыпала еду в куст барбариса, что рос под стеной. Вернувшись, поставила тарелки обратно на поднос, и только теперь кухарка отмерла задрожав всем телом. Она закрыла рот ладонями и разрыдалась, обуреваемая самыми разными чувствами, но на этот раз я не попыталась ее успокоить. Не смогла найти в себе такого желания. Дождавшись, когда плачь немного утихнет, я продолжила:

— Будешь каждый день приносить завтраки и ужины в комнату, и не забудь поставить ведро возле куста. В течение дня меня дома не будет, поэтому обедов не нужно. Тетушке скажешь, что я удивлена ее добротой и не смею показываться на глаза.

— Госпожа… — придушенно всхлипывала Айла, не в силах унять слезы, — а что если… если не добавлять…

— Ни в коем случае, — холодно отрезала я. — Кто-то из слуг может увидеть, или служанка тетушки сама может проследить, и тогда обман раскроется. Если на твое место поставят другого человека, мне придется уйти из дома, а идти мне совсем некуда. Но даже если бы и было куда, тетушка — мой опекун, и если я сбегу, меня из-под земли достанут и к ней приведут. Разве что я в другой город отправлюсь, но тогда новости от отца будет сложно получить. Ты все поняла?

— Да, госпожа. И… простите меня… Я позабочусь обо всем. Буду приносить и уносить ведро и…

— Сразу нет. Ты будешь только приносить еду и уносить посуду. В остальное время не приближайся даже. У тетушки глазастая служанка. Если заметит, что ты странно крутишься возле моих покоев, обман раскроется.

— Хорошо. Сделаю, как прикажете, госпожа. Но где же вы будете есть?

— Это уже не твоя забота.

Странное ощущение. Еще никогда я так отстраненно не разговаривала с нашими слугами. Единственная причина, по которой я все еще веду беседы с женщиной, подавшей яд на мой стол, — мы уже сели в одну лодку и теперь не можем сойти с нее, пока не переплывем реку. Айла не может не понимать, что за такой поступок ее будет ждать печальная участь, однако и воспротивиться воле старшей госпожи не посмела. Хоть мы и не бродячие артисты, но представление разыграть придется. Радует, что участие наше в этом сведено к нескольким минутам. А через год, когда папа вернется мы спровадим эту тетку восвояси и заживем весело и вольготно.