Настенька (СИ)

Вот если бы мне кто-то сказал, что меня понесет одну ночью в лес на унылое сельское кладбище, то я бы покрутила пальцем у виска и рассмеялась тому в лицо. Но сейчас я действительно уверенным шагом шла по лесной дороге. Усталость этого бесконечного и сумасшедшего на события дня давала о себе знать, но я упорно продолжала идти, и притормозила лишь около ворот кладбища.

Нервно закусив губу, я принялась рассматривать в лунном свете полупрозрачные фигуры неупокоенных душ.

— Как там сказал ветер? Они хотят покоя? — задумчиво протянула я, — Я — это ключ, а мост — это проход.

Еще немного потоптавшись возле покосившейся изгороди, я решительно шагнула на освещенную землю кладбища со словами:

— Проход откройся! — но после моих слов ничего не произошло.

Я выждала с полминуты, настороженно вглядываясь в пространство вокруг.

— Мост покажись! — снова ничего.

— Смородина, мост Калинов покажитесь!

Тишина.

— Тук, тук! Кто-нибудь дома есть?

Снова ничего.

— Сим-сим откройся! — не выдержали у меня нервы.

— Царство Навь, открой свою хавь! — меня уже окончательно понесло, видимо моя усталая психика откровенно не вытягивала подобные эмоциональные нагрузки.

Физически я была вымотана не меньше, чем морально. Меня уже не хило так штормило от усталости, и только не понято каким чудом я ещё держалась на ногах. Не иначе ведьминские способности поддерживали меня и питали.

Пошатнувшись и уже совсем падая, я ухватилась за невысокий частокол изгороди, обдирая ладонь в кровь и матерясь от внезапно наступившей боли и вида торчащей из раны щепки, а также от усталости, безысходности, бессилия и накатившей злобы.

Такой отборной брани, которая полилась из моего рта, я даже сама от себя не ожидала. Я орала в темноту черного леса все яркие выражения и матерные конструкции из моего прошлого мира, которые только смогла вспомнить. Я припомнила всё. Всю боль, обиды, недосказанность, претензии, накопившиеся в прошлой жизни и в этой тоже, были высказаны мною в довольно цветастых выражениях. Я взывала ко всем богам нового и старого мира и проклинала их, выплескивая на них всю ярость и гнев, упрекая их в их изощренной больной фантазии, благодаря которой меня занесло в этот древний мир.

— Долбанный костлявый Калинов мост, твою мать! Кощей, как там тебя, князь-воевода! — громко выкрикнула я, остервенело взмахнув правой рукой, с которой слетело несколько крупных капель крови.

Внезапно воздух вокруг меня подернулся рябью, и в следующее мгновение я уже опиралась рукой не об облезлую изгородь кладбища, а о портик жуткого моста, сложенного из человеческих костей и черепов.

— Твою ж…, - в ужасе отпрянула я от кошмарной переправы, а двумя секундами позднее меня сложило пополам в приступе рвоты.

Открыв глаза между очередными спазмами, я почувствовала, как их внезапно обожгло, словно испарениями кислоты, а в нос мне ударило отвратительное мерзкое зловоние от бурлящей чёрной реки под мостом.

— Фууу, твою ж…, - снова не удержалась я от емкого высказывания, зажимая ладонью рот и нос.

Вживую Калинов мост выглядел ещё более чудовищно и жутко, чем в моих видениях.

— Ты звала, и я пришел! — раздался низкий раскатистый голос. Как раз вовремя, блин.

Подняв голову и вглядевшись в темные очертания на том берегу реки, мой взор вонзился в черного всадника, чей огромной конь нетерпеливо постукивал передним копытом.

— Мне нужна твоя помощь, князь, — проговорила я осипшим голосом, едва сдерживая рвотные позывы, — Прошу, забери души этих усопших и подари им покой Навьего царства.

Всадник медленно качнул головой, а в следующий миг мимо меня одна за другой проплыли все призрачные души, что ждали своего часа упокоения на этом кладбище.

— Ульяна, — тихо позвала я, ища взглядом призрачную девчушку, которая бледно мерцала и переливалась в свете луны за низкой оградой кладбища, скромно опустив свою голову, и совершенно не торопилась последовать примеру других умерших.

— Помни о своём обещании, ведьма, — прошелестел тихий голос девочки, и её силуэт растворился на том берегу Смородины.

— Зачем ты призвала меня, навья дочь? — строго вопросило жуткое существо, стоящее по ту сторону Калинова моста, — Не упокоенные души ты могла и сама переправить в Навь, открыв проход и проведя их по мосту.

О, как. А я и не знала об этом. Кто б ещё меня просветил должным образом относительно моих возможностей.

— Но как? Я не знала, как открыть проход, — принялась я оправдываться, кстати, совершенно справедливо.

— Достаточно лишь одной капли твоей крови и четкого желания, — пояснил воевода царства усопших, а затем со вздохом устало проговорил, — Поторопись, дочь моя, мне тяжело рядом с миром живых, говори скорее, зачем звала.

— Там, — указала я на троих призраков, которые совершенно не торопились покинуть царство живых и упокоиться, — В болоте принесли в жертву этих троих несчастных по древнему ритуалу ушедших богов. Эти души не могут обрести покой, пока их тела осквернены поганой магией, притягивая и привлекая нежить.