Настя

Иноуэ Каору, министр иностранных дел Японии, о Королеве Мин.

В сопровождении двух охранников мы с Настей выходим на улицу.

— Хочешь кофе? — спрашивает меня, начавшая оживать, подруга. — Здесь недалеко на железнодорожной станции…

Я на ходу беру Настю за руку и прошу рассказать о том, что она не написала в письмах. Подруга поначалу говорит о каких-то малозначительных эпизодах, а потом выдаёт:

— Ты знаешь, пришло такое чувство, что здесь — я дома… Это когда идёшь по двору, здороваешься со знакомыми и незнакомыми и понимаешь — это мой народ. Я — его частичка. И они воспринимают меня как свою, достойную власти и уважения… Это странно, ведь здесь многие думают, что место женщины на кухне и в спальне. Когда к мужу приходят друзья или родственники мужчины, жена часто не может даже сидеть с ними за одним столом… Сейчас в КНДР многое изменилось. Комсомолки ходят в патрулях по городу наравне с мужчинами. Грамотных женщин назначают руководителями предприятий и организаций. Для местных это просто переворот в сознании. Начальнику же нельзя прекословить, нужно чётко выполнять приказы… Приказы женщины. У многих на Юге такое не укладывается в головах. Была в недавней истории Кореи женщина с которой все считались… Со мной тут занимаются, рассказывают… Я же тут Тонсен — «младшая»… Должна знать этикет, историю… Тебе интересно? Рассказывать? (киваю).

Она продолжает:

— Королева Мин была женой императора Коджона, матерью последнего императора Сунджона, сводного брата моего венценосного отца. То есть она мне, как бы бабушка… Так вот, бабушка, не имея властных полномочий, управляла страной из-за ширмы. Дед, выбрав её в жёны, не представлял, насколько это умная и упорная девушка. Став молодой королевой, она не стала ограничивать свою жизнь спальней и прогулками вокруг дворца. Она влезла в политику. Там, где император Конжон сидел перед иностранными послами, как мышь под веником, она плела интриги, сталкивала интересы великих держав, и получала за это, как ты говоришь, плюшки для Кореи. В отличие от предыдущих королев, она изучала политические трактаты, училась управлять страной. На измены мужа она смотрела сквозь пальцы. Королева, поначалу дарила подарки придворным дамам, рожавшим детей от её мужа. Зарубежным дипломатам она говорила всё, что они хотели от неё услышать. Послы враждующих государств между собой государств искренне считали её своей сторонницей. Постепенно, хитростью и жестокостью, она навела свой порядок при дворе. Когда Королева Мин сменила вектор национальной политики на союз с Россией, с нею жестоко расправились заговорщики поддерживающие Японию. Её и защищавшего её министра изрубили мечами во дворце. Мой дед Коджон, после смерти супруги, бежал в русскую миссию, показав тогда народу, кто является лучшим другом Кореи. Несмотря на придворные коварство и жестокость, многие корейцы до сих пор считают мою бабушку женщиной, боровшейся за процветание своей страны. Я читала, что она могла за десять минут решить сложный вопрос, который кабинет министров решал десять месяцев.

Заходим в трехэтажное здание из красного кирпича. На первом этаже буфет для пассажиров, а кафе на втором. Хозяин-кореец настороженно посмотрел на настиных охранников и успокоился лишь тогда, когда мы сделали заказ на кофе по-турецки.

Сюда пока ещё не добрался растворимый, поэтому, пьём нормальный напиток. На десерт «медицинские конфеты» — как перевела Настя смысловое название лакомства «Якхва». По мне, так простая лепёшка с мёдом. Впрочем, с каким-то необычным вкусом.

Я рассказываю Насте новости, про которые не написал в письмах. Говорю, что мой партнёр в Горьком снял на полгода для нас квартиру. (Подруга тупит глаза и улыбается). Глядя как за соседним столом народ с шумом втягивает в себя еду, рассказываю, что маршал Булганин дал задание в пищепром разработать жаренную лапшу для быстрого приготовления. Говорю, что в следующем году обязательно куплю машину и буду свою любимую везде катать. А потом и телевизор купим, и стиральную машину, и холодильник.