Настя Иванько и полуостров Крым (рассказы)

Всё прошло тип-топ. Да и как иначе? Ведь на дело отправился в трусах товарища Сталина. За большие деньги сделал на них нанонапыление. Труселя стали практически вечными. В воде не тонут, в огне не горят. Сохранился же до наших дней наряд египетского мальчика Тутанхамона? Эти ребятки в своих дремучих веках уже знали секрет нанотехнологий. Потом глупое человечество его утратило. Теперь вот, в 21-м веке, возродило.

В трусах товарища Сталина чувствовал себя неуязвимым, что Горец.

И в «Синей птице», правда, не обошлось без накладки.

В клуб должен был приехать Андрей Макаревич, альфа-самец группы «Машина Времени», спеть неувядающие шлягеры «Пока горит свеча», «Однажды мир прогнется под нас». Песенки эти Вале нравились. Тем более, мир под него уже прогнулся.

Хотел даже забрать пластит, ретироваться.

Да тут пришло сообщение, Макаревич, мол, не приедет. Срочно улетел на Красное море, охотиться в акваланге на барракуду. Не до исполнения шлягеров. Он же вроде человека-амфибии. Если не поет, то ныряет.

Другие клубы разнес в костюмах дворника-таджика, полицейского, пожарника, даже престарелого рокера в кожанке, цепях и седой бороде.

И всюду на пепелище вырастали чудные детские площадки из разноцветной пластмассы.

Как-то наведался к нему для обмена марок дядя Хасан. Явился со своей девятнадцатилетней племянницей Гулей. Девушка поступала в МГУ, на факультет журналистики, не добрала балла.

Валя с удовольствием показал свою коллекцию, полистал кляссер Хасана. Больше всего глядел, да что там глядел, пожирал глазами Гулю.

В черном длинном платье. Фигурка точеная. Килограмм сорок, не больше. Огромные карие глаза, как у горной серны.

Поговорили о том о сём. Полюбовались Сталиным, его дочуркой Светланой.

Знаешь, Валя, – тихо произнес дядя Хасан, – а ведь моя племянница считает тебя героем.

– Меня?

– Взрывы в Москве, это же ваших рук дело? – нежным тоненьким голосом, что свирель, спросил Гуля.

– Тссс! – Валя приложил палец к губам.

– Вы мой кумир, – прошептала красавица.

В предсвадебное путешествие они отправились на Багамы. Гуле надо было душевно восстановиться после облома с МГУ, позагорать, покататься на доске по волне океана, может быть, познакомиться с самим Макаревичем.

С взрывами Валя решил пока подзавязать. Впереди маячит медовый месяц.

За день до вояжа, на аукционе в Сокольниках, Бабушкин прикупил сапоги товарища Сталина, его вишневую трубку и табачок «Герцеговина Флор».

И когда на палубе яхты Валя сидит в обнимку с Гулей в семейных трусах в мелкий желтый горошек, с трубкой в зубах, в козловых сапожках, никто ему не дает больше тридцатника.

4. ПРЕЗИДЕНТ МИРОТОЧИТ!

1.

Вася Сурков не был человеком политизированным. Напротив! Ему эти глобальные игры по барабану. Игрища у него свои. Он программист-разработчик. Сигарету в зубы, забористое пивко, сиди себе дома, ваяй коды. Это сладкое слово фриланс! Не нужно каждый день как зомби бежать на работу.

И тут, дело за полночь, на обоях отчетливо увидел лик президента РФ. Да-да! Коротко остриженный, целеустремленный, с нордическим подбородком.

Освещение ночника так шалит?

Врубил верхний свет, 400 ватт. Абрис президента стал еще отчетливей.

Обкурился «Кэмела»? Перепил «Туборга»? Так нет же… Выпито не больше нормы, всего шесть бутылок.

Ковырнул ногтем обои. Надо бы сделать ремонт. Порыжела бумага. Всё как-то недосуг. Ему ведь плевать на бытовые условия. Он свободный художник с высокоскоростным интернетом. Парит себе в небе компьютерным ангелом.

Пять лет назад Вася с красным дипломом закончил МГУ им. Ломоносова. Он знал, что бывают такие повреждения психики, когда от усталости, отравления и прочего вымышленный объект принимаешь за подлинный.

Решил хорошенько выспаться. А с табаком и алкоголем подзавязать. Словом, прочистить психоделические каналы.

Утром вскочил, глядь на стену. Блин, то же самое! Фокусировка лишь обострилась.

Не будет он об этом больше мерекать. Надо заклеить пятно обоями.

К вечеру пришла с тортом «Клюквенный триумф» Ритка Мануйлова, подружка Васина, учится на третьем курсе МГУ, факультет журналистики.

– Что, Васенька, такой хмурной? Не доспал?

– Рит, глянь сюда, на стену. Чего видишь?

– Да это же наш родной… Юрий Абрамкин!

– Я уж решил, у меня поехала крыша.

Попили на кухоньке арабский кофе с «Триумфом». Вася таращился на Риткины загорелые коленки. Девушка игриво то сдвигала, то раздвигала их.

– Василь Иваныч! А, Василь Иваныч… – платочком вытерла крем с алых губ. – Когда же ты, подлец такой, возьмешь меня в жены?

– И возьму! – Вася с хрустом потянулся. – Шаг сурьезный. Однокомнатная хрущоба в Мытищах для этого не канает.

– Давай, эту сдадим, большую снимем. Деньги же у тебя есть.

– Не вопрос… Знаешь, подруга, секс с тобой, скажу прямо, обалденный. Только как-то я втянулся в холостяцкую жизнь.

– Проворонишь, убегу к другому… – встала с чашкой. – Дай-ка я еще полюбуюсь на нашего голубя.

Прошла в зал, стала у стены, отставив левую ножку. Бесцеремонное солнце насквозь пронзило ее белую юбку.