Настя как ненастье

Она толкнула сильнее, и он подчинился. Ушел, не обернувшись, глотая горькие слюни. Он плохой? И даже сейчас?

Более того, он даже вечером оказался плохим: Настя наотрез отказалась сесть в его машину, отнекиваясь, что не хочет в Сосновку — слишком людно, слишком поздно, слишком холодно. Хорошо еще, он поцеловал ее сразу, вместо приветствия. Сейчас к ней было не подступиться. И что он сделал вчера не так? Что?

— Пошли тогда на собачий пустырь, — предложил он и осторожно взял Настю за руку, и та сжав ему пальцы, посмотрела прямо в глаза:

— В пятницу я дождусь тебя в центре и поедем к тебе.

Он не моргнул, хотя очень хотелось. Еще и ухо потрясти — не глюки ли?

— А как же мама?

— Она отпустила. Но теперь со мной не разговаривает.

Иннокентий сильнее сжал Настины пальцы, но поборол в себе желание прижать девушку к груди.

— Ну что ж… Перемелется…

Она сама ткнулась ему в грудь, но он тут же отстранил ее, боясь возможных слез.

— Пошли гулять! Нет, ты погляди на нее… — Эйты начала карабкаться по боку Иннокентия. — Вот как думаешь, она тебя защищает или возмущается, что я ей ничего не привез?

Он нашел открытое кафе около Сосновки и решил сделать сюрприз. Не предполагал, что поездка не состоится. Ничего. Поголодает. Но собаке-то за что мучиться?

— Может, пойдем мяса купим? Или сосиску в тесте? — предложил он, не получив от грустной Насти никакого ответа.

— Мы ее печенью и сердцем в основном кормим. Мясо она сама великолепно тырит со стола. И она сыта. А ты? Давай тебе купим?

— Я тоже сыт, — соврал он, чтобы не говорить, что на улице ничего не покупает. — Пошли гулять.

И они пошли. С собакой и друг с другом. Настя сама взяла его под руку и прижалась к предплечью. Мало практики — повисла на нем всем весом, мешала идти, но он не хотел, чтобы она отстранялась даже на миллиметр. Даже когда собака закручивала их поводком, Иннокентий раскручивался, как в танце, не отпуская от себя партнёршу. Потом подтянул Эйты поближе к ноге, чтобы показать, как положено вести себя приличным собакам. Но Эйты не была приличной — она была счастливой… дворнягой. Виляла хвостом, подпрыгивала, смотрела преданными большими глазами, трогала огромным языком свою тщедушную бородку…

— Кеша, держи ее!

Он не сразу среагировал на Настин крик. Поводок в тот момент он отпустил до предела, решив проверить, насколько хорошо Эйты усвоила первый урок собачьей походки от бедра. Этих двух метров хватило, чтобы Эйты встретилась с дратхааром. Эту породу Иннокентий смог признать, потому что знакомые охотники держали легавых. Он рванул на себя поводок через секунду после того, как собаки сцепились друг с другом. Им наперерез неслась еще одна. Скорость, как у гонщика, но Иннокентий успел выставить ногу, и удар пришёлся второй легавой в грудь. Собаки орали, клацали зубами… Люди вокруг тоже кричали, но Иннокентий не слышал слов. Поводок запутался в лапах Эйты и лишь опрокинул бедную на спину. Нога Иннокентия зависла в воздухе — он не знал, куда опустить ее. Потому нагнулся и схватился за ошейник. Боли от встречи с клыками он не почувствовал и не смог сообразить, которая из собак его оцарапала, после того, как увидел на белом шелковом манжете кровь. Подумал сначала даже, что кровь не его.

— Кеша! — это кричала Настя.

Он не обернулся — увидев палку, которая опустилась на спину одного из дратхааров, Иннокентий сильнее рванул поводок на себя, таща по земле Эйты, которая только через пару секунд сумела вывернуться и встать на все четыре лапы. Мужик с палкой орал на какую-то бабу. По двум поводкам в ее руках, Иннокентий смог догадаться, что это хозяйка собак. К ним еще бежал мальчишка, которого тащила за поводок овчарка. Видимо, сын мужика с палкой.

— Кеша, твоя рука…

Он потряс окровавленной кистью и улыбнулся Насте:

— Царапина…

— Она всегда их отпускает. Они к детям несутся, а она орёт, что собаки у нее дружелюбные, чтобы не боялись.

— Как рука, парень? — шагнул к ним мужик уже без палки, держа у ноги овчарку. — Эта тварь русского языка не понимает! Думаешь, можно заявить?

Иннокентий снова покрутил рукой и покачал головой.

— Не буду. Настя, пошли! — он продолжал держать поводок здоровой рукой.

— Ты не будешь, а они потом ребёнка загрызут какого-нибудь! — не унимался мужик.

— Они ж на собаку кинулись, — буркнул Иннокентий. — Настюш, иди спроси, прививки хоть есть?

— Так она тебе и скажет, что нет! — хмыкнул мужик с овчаркой.

Женщина уже пристегнула собак, но те продолжали рваться на поле боя, и Настя остановилась поодаль, чтобы спросить про прививку от бешенства. Женщина стрелял глазами в сторону Иннокентия, зажимавшего пальцем кровоточащую рану — платки теперь никто не носит, а в некоторых случаях они б очень пригодились.

— Все у них в порядке. Могу паспорта принести, — голос у женщины дрожал. Укушенный выглядел слишком солидно. — Может, вообще это ваша кусила…

— Может, и наша, — услышал ее слова Иннокентий. — Настя, пошли! У меня должен быть бинт в аптечке.