Настигнут страданием

События, которые я только что описал, оставили во мне неизгладимый след. Даже спустя много лет после того, как отец умер, мне снился один и тот же кошмарный сон, потрясающе яркий и реальный. Я видел отца, и невозможное становилось возможным. Он был жив! Но радость моя неизбежно сменялась отчаянием, потому что облик его был ужасен. Я видел беспомощного, парализованного калеку, который безнадежно умирал. Ни разу отец не приснился мне здоровым, полным жизни. Вновь и вновь я переживал его агонию.

Я просыпался в холодном поту, опустошенный. Лишь после того, как я начал изучать Писание, я открыл, что смертьне такая. Когда я постиг суть христианской веры, эти кошмары, наконец, прекратились.

Долина тени смертной

Я был знаком с одной молодой девушкой. Смерть матери причинила ей много страданий, отчаяние не покидало ее. Потеряв мать, она стала болезненно неуравновешенной. Но вот, однажды вечером, она испытала глубокое духовное переживание. В одиночестве она размышляла над словами Писания, как вдруг, с необычайной силой ощутила присутствие Бога. Она молилась, и в ее голове сами собой возникли слова, очень яркие, словно кто-то настойчиво повторял ей: «Лесли! Смерть не такая!»

Слова эти как вспышкой озарили ее душу. Лесли была спасена. Отчаяние, болезненная подавленность покинули ее. Она увидела смерть совсем в другом свете.

Бог, призывая нас умереть, отправляет нас с миссией. Мы как бы вступаем в гонку, маршрут которой может оказаться ужасным, со множеством препятствий и ловушек. Мы не знаем, хватит ли у нас мужества добежать до финишной черты, потому что дорога наша ляжет сквозь долину тени смертной.

Долина тени смертной, куда не проникают солнечные лучи. Трепеща, мы приближаемся к ней. Мы бы предпочли обогнуть ее, найти безопасный проход. Но верующие люди могут вступать в эту долину не страшась. Давид сказал нам:

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох, – они успокаивают меня (Пс. 22:4).

Давид был пастухом. Но в этом псалме он говорит о себе, как о ягненке, окруженном заботой Великого Пастыря. Он бесстрашно входит в долину по единственной, объясняющей все причине – Пастырь идет с ним. Он вверяет себя Его заботе и защите.

Ягненок спокоен рядом с пастырем. Древний пастух был вооружен. Жезл и посох служили ему оружием. На его жезле был крюк, чтобы вытащить ягненка, если тот падал в яму. Посохом он отгонял от своего стада диких зверей. Без пастуха овцы беспомощны в мрачной долине. Но пока он с ними, им нечего бояться.

Если медведь или лев нападали на пастуха и убивали его, стадо рассеивалось и лев без труда мог добраться до каждой овцы. Если погибал пастух, участь овец была предрешена.

Но наш Пастырь не может погибнуть. Наш Пастырь – бессмертен. Он не наемник, бросающий стадо при первой опасности. Наш Пастырь – Всемогущ. Его не страшит долина тени. Он Сам создал ее. Он искупил долину.

Доверие Давида покоится на абсолютной уверенности: Бог с ним. Давид понимает, что вместе с Божественным призванием приходит и Божественная помощь, и нерушимое обещание Божественного присутствия. Бог не отправит нас туда, куда Сам с нами не пойдет.

Моим лучшим другом по колледжу и семинарии был Дон Макклюр. Сын миссионеров-первопроходцев, он вырос в неизведанной области Центральной Африки. Дон сам встречал первобытные племена, для которых он был первым белым человеком. Как-то в своей спальне он обнаружил ядовитых змей, в другой раз крокодил буквально запрыгнул в его легкое каноэ. Однажды стая львов напала на него, и он бы погиб, если бы не подоспевший вовремя отец.

Я прозвал Дона «Тарзан» – его жизнь была воплощением легенды Джонни Вайсмюллера. Я никогда не встречал более бесстрашного человека. Я всегда говорил, что, если бы в бою я попал в окружение, единственный человек, которого я бы хотел видеть рядом с собой, – это Дон.

В Библии я храню газетную вырезку с заметкой, рассказывающей, как убили его отца. Несколько лет назад Дон с отцом жили в палатке в отдаленном уголке Эфиопии. Как-то ночью их маленький лагерь атаковали коммунисты. Они схватили их обоих и расстреляли. Дон стоял рядом с отцом, когда партизаны открыли огонь. Его отец был убит сразу. Дон же услышал звук выстрела и увидел вспышку винтовки, нацеленной на него с расстояния в шесть футов. Он упал и только тогда, потрясенный, понял, что все еще жив.

В суматохе той ночи партизаны отступили так же молниеносно, как появились. Дон лежал, прижимаясь к земле и притворяясь убитым, пока все не успокоилось. Ранения его были поверхностными, хотя весь он был обожжен порохом. Борясь с желанием спастись бегством, Дон голыми руками вырыл неглубокую могилу и предал земле тело своего отца.

Дон выжил, его отец – нет. Сейчас я буду рад поддержке Дона в той долине. Но Некто сильнее Дона обещал идти со мной.