Настоящая черная ведьма

Медленно поднялась на ноги — воды тут было по колено, и мэр явно об этом знал, раз не осведомился, умею ли я плавать, то есть уверен был, что не пострадаю. И я-то не пострадала, но ботинки мои тут же по щиколотку погрузились в ил, и… им, скорее всего, пришел конец.

Моему терпению тоже.

— Выбирайтесь, вода холодная! — Кто-то хамел на глазах.

Повернувшись, узрела господина мэра сидящим под ивой, что росла у самой кромки озера. Он, видимо заготовив дрова заранее, поджигал их прямо сейчас. Еще у господина ловца имелся закрытый котелок для чая, который мэр установил над костром, и корзинка явно со съестным.

— Выбирайтесь-выбирайтесь, — не глядя на меня, гостеприимно повторил новый градоначальник. — Я для вас плед захватил, закутаетесь, пока одежда сохнуть будет.

Разъяренная черная ведьма в жизни бы на подобное не согласилась, но мне сейчас очень нужно было подобраться к мэрской морде поближе. Как можно ближе!

Плеская по воде и раскидывая вокруг себя мириады брызг, доплелась до берега. Мэр, проявляя чудеса галантности, встал, протянул руку, помогая выбраться из воды. После протянул плед, чистый и свежевыстиранный даже, и, указав на ближайшие кусты, сообщил:

— Раздеться можете там.

— Благодарю вас, мне и так хорошо, — вырывая ладонь из его руки, ответила взбешенная ведьма.

Морда вполне дружелюбно улыбнулся и укоризненно произнес:

— Вы напрасно отказываетесь, госпожа Герминштейн, утро холодное, на вас мокрая одежда, и ваш источник слишком далеко, чтобы вы могли ее высушить магией. А простуда — не самое приятное, согласитесь.

— Согласна, — прошипела злая я.

— Рад, что благоразумие вам не чуждо. — Мне снова протянули плед. — Как вернетесь, чай будет готов.

Ведьма осталась стоять на месте, прожигая господина мэра яростным взглядом. Тот широко улыбался, снисходительно на меня поглядывая. Ну да — здоровый, да — плечи широченные, да — меня выше и больше, а магия мне здесь недоступна.

— Госпожа Герминштейн, при всем вашем желании вы мне ничего сделать не сможете, — подытожило наконец охамевшее градоначальство, продолжая широко улыбаться.

А я бы поспорила.

— Это угроза?! — голос дрожал от бешенства.

— Констатация факта.

— А звучит как угроза! — врезать бы ему сейчас прямо по… морде.

Господин мэр хотел было продолжить беседу, но внезапно что-то изменилось. Даже не поняла что, но взгляд у него стал какой-то не такой, рассредоточенный, и улыбка медленно сползла с лица, и… Птицы везде пели, громко так, костер потрескивал, разгораясь все сильнее, с меня все также капала вода, а по штанам и вовсе ручейки бежали, и…

Плед отлетел в сторону, а затем ручищи морды вдруг схватили меня, вплотную притискивая к сухому мэру, и этот взял и… поцеловал.

Морда! Меня!

Сильно, крепко, так что дыхание перехватило, в глазах потемнело и голова закружилась. И жарко стало настолько, что вмиг согрелась, и руки опустились безвольно. А мэр продолжал целовать, столь жадно, словно выпивал меня до капельки, а перед этим вообще никогда не пил. Так, словно не желал понимать, что происходит, и вообще не замечая, что теперь у него тоже грязная и мокрая одежда стала…

В кустах раздалось ржание мэрской лошади.

И морда замер, тяжело дыша.

Я медленно открыла глаза, натолкнулась на обалдевший взгляд господина мэра, до которого, кажется, только сейчас дошло, что он сделал. И это стало для него потрясением. Причем настолько сильным, что я даже как-то подзабыла о своем состоянии, попранной гордости и вообще ярости по поводу того, что какой-то смертный посмел… никакого пиетета к черной магии, надоел уже!

Но, как уже сказала, эти мысли отступили, так как мне представилась весьма необычная картина — полномасштабное мужское раскаяние. А морда раскаивался. Он бледнел, причем все сильнее, кусал покрасневшие после поцелуя губы, в ярости смотрел на меня и не мог поверить в произошедшее. Забавное выходило зрелище.

Продолжение вышло еще забавнее.

— Приворотное зелье, да?! — взревел внезапно пришедший в ярость мэр.

То есть я еще и виновата в том, что у некоторых с головой грома-а-адные трудности. И обидно, да.

— В жизни не сварила ни одного приворотного зелья, — скривившись, достала мокрый платок из кармана и принялась тщательно вытирать губы, зубы и даже язык.

Морда, пронаблюдав за моими манипуляциями, утратил логику и взбесился уже по другому поводу:

— А что это вы делаете, госпожа ведьма?!

— Прополоскать рот тут нечем, — вполне резонно заметила я.

И вот прекратить бы кое-кому сопеть и неистовствовать, но нет, этот в бешенстве переспросил и так очевидное:

— То есть вам еще и не понравилось?!

Прекратив вытирать язык, недоверчиво посмотрела и прямо спросила:

— А должно было?

Выражение лица у господина мэра стало незабываемым. Решила объяснить:

— Вы вообще-то не белый маг, если не заметили, и вообще никакой не маг, а самый обычный смертный. С чего мне должно быть приятно?

Лицо морды окаменело, и он отчеканил:

— Я и не урод.

— Не могу согласиться с данным утверждением, — комкая платок и думая, чего с ним теперь делать, заметила я.