Настоящая фантастика – 2011

Обвинитель, как сторона, первой представляющая доказательства, предложил начать с допроса подсудимого. Однако тот неожиданно заявил, что не желает давать показания первым. Прокурор попытался было выяснить причины столь странного упрямства, но защитник моментально обратил внимание суда, что это законное право подсудимого и каких-либо пояснений оно не требует. Председательствующий с ним согласился. Тогда Славин озвучил следующий порядок исследования доказательств: допрос потерпевших, потом свидетелей обвинения, затем свидетелей со стороны защиты и, наконец, в завершение – допрос самого подсудимого. Поскольку и стороны и суд это удовлетворило, приступили к допросу потерпевших.

Допрос всех тридцати шести потерпевших – по просьбе прокурора – был произведен в режиме оффлайн-голограммы. И хотя адвокат Пелерман категорически возражал, настаивая если не на личном их присутствии, так хотя бы на допросе в 4D-режиме, суд на сей раз согласился с прокурором. И, думаю, не только из соображений безопасности. Действительно, к чему было подвергать этих несчастных дополнительным испытаниям, заставляя вновь публично, в онлайне, переживать все те стыд, боль и унижения? Ведь они и без того уже немало настрадались в результате преступных посягательств со стороны подсудимого.

Поскольку режим оффлайн не предполагает возможности задавать вопросы, а голозаписи с разрешения суда воспроизводились с ускорением, эту часть процесса удалось завершить относительно быстро, в течение каких-нибудь трех с четвертью часов.

Допрос свидетелей отнял гораздо больше времени, так что суд был вынужден прерваться на обед и продолжить после перерыва. Тут стоит отметить, что подавляющее число свидетелей (как, впрочем, и потерпевших) составляли студенты МГТУ, того самого, где профессор Браилов занимался преподавательской деятельностью. И еще родители потерпевших, что понятно. Ведь именно последние первыми (извините за неуместный каламбур) забили тревогу, обратив внимание на странности в поведении своих детей. Но не в этом дело. А в том, что среди свидетелей обвинения почти не было преподавателей – бывших коллег подсудимого. Что это? Снова ложно понятая корпоративная солидарность? Ведь не могли же они, в самом деле, быть настолько слепы, чтобы на протяжении стольких месяцев совершенно не замечать растлительной деятельности Браилова!

Не могу не отдать должного профессионализму адвоката Пелермана. Своими вопросами он весьма ловко пытался поставить под сомнение доказательственную значимость показаний свидетелей, стремясь запутать, сыграть на малейших противоречиях. Но все тщетно – к окончанию судебного следствия вырисовывалась ясная и практически однозначная картина злодеяний, совершенных Браиловым. Даже жена подсудимого – свидетель со стороны защиты – не оправдала адвокатских ожиданий. Во всяком случае, в полной мере. Поскольку хотя и охарактеризовала мужа с положительной стороны (а как иначе?), но, отвечая на прямые вопросы обвинителя, лукавить не стала. Или не смогла.

– Скажите, Браилова, – спросил ее прокурор, – вы верующий человек?

– Да, – тихо ответила та и в доказательство перекрестилась.

– Значит, грех лжесвидетельства для вас не пустой звук?

– Не пустой, – еще тише подтвердила женщина.

– Тогда ответьте, неужели вы не подозревали, чем на самом деле занимается ваш муж?

– Протестую, Ваша Честь! – тут же взвился адво кат. – Свидетель Браилова была вызвана лишь для характеристики личности. Кроме того, она присутствовала при всех предыдущих допросах и не может теперь давать показаний по обстоятельствам дела.

– Протест отклоняется, – заявил председательствующий. – Суд в состоянии сам дать оценку показаниям свидетеля с учетом ее присутствия на судебном следствии. Свидетель, отвечайте на вопрос.

– …Подозревала, – после краткой заминки прошептала Браилова.

– Ах вот как, – удовлетворенно кивнул Славин, – подозревали. А может, не просто подозревали? Может, знали?

– Протес… – начал было Пелерман, но громовый удар судейского молотка мигом вернул его на место.

– Двое детей ведь у нас, – уходя от прямого ответа, пробормотала женщина, – как им без отца?

– А вы не подумали, что им было бы лучше вовсе без отца, чем вот с таким?! – возмутился прокурор, указывая на подсудимого.

Браилова всхлипнула и, повернувшись к мужу, произнесла:

– Как ты мог, Сема, как же ты мог?

– Дура ты, Зинаида, – с поразительным равнодушием вздохнул подсудимый. Зал зашумел.