Настоящая фантастика – 2011

– Дура! – заорал я. Нет, я, конечно, не ожидал благодарности, хотя не вмешайся я, все могло бы кончиться далеко не так мирно. Но пощечина – это уже слишком!

– Сам дурак! – закричала она и выбежала из «Сладких грез».

Она забралась на лавочку с ногами, обхватила колени руками, соломенные волосы свисали, закрывая лицо.

– Да что с тобой такое? – я, насупившись, сел с ней рядом.

– Я уже говорила, не смей говорить так!

– Как – так?

– Что я – ведьма!

– Я и не говорил!

– Ты подтвердил, когда они говорили! Ненавижу тебя! Я думала, ты понимаешь, а ты…

– Я просто хотел их напугать.

– Напугать мной? Я такая страшная, чтобы мной людей пугать?

– Но ты сама им мозги задурила! – я начал злиться.

– А что мне оставалось! Я же не со зла! Я не виновата! Оно само так получается! Но я хорошая! Хорошая, понимаешь! Пусть нелюдь, но не ведьма!

– Да какая разница?

– Я хочу, чтобы меня любили! А все меня ненавидят! Мама выгнала, сказала, что из-за меня Господь от нашей общины отвернулся… А отец Петр запретил мне в церковь приходить… За что? За что?! Я просто хочу, чтобы меня любили… Такую, какая я есть…

– Никто нас не будет любить, – сказал я мрачно. – Это не для нас.

– А что тогда для нас? – она подняла на меня мокрые глаза.

– Путь в никуда. И ничего больше.

– Неправда! – она размазала по лицу слезы, шмыгнула носом. – Ты же сам в это не веришь, Том! Потому что если в такое верить, то вообще – зачем жить?

– А что еще остается? – я поднялся с лавочки и пошел прочь.

Я, может, тоже хотел бы, чтобы меня любили. Я, может, тоже хотел бы найти место, где меня ждут. Может быть, я хочу для себя другого Пути. Но что делать, если мне доступен только этот? Не потому, что я нелюдь, а потому, что все-таки человек. Даже если признавать этого не хочу. Или я ошибаюсь? Ошибаюсь во всем?

Лили догнала меня и пошла рядом, сердито шмыгая носом.

Небо сидел возле свой машины, держал в руках надорванный конверт и улыбался в никуда.

– Поехали, – мрачно сказал я, не глядя на Лили. Она тоже на меня не смотрела, ковыряла носком туфли дорожную пыль.

– Детский сад, – вздохнул он, заводя мотор.

Чтоб не пререкаться, я сразу устроился на заднем сиденье. Но Лили тоже не стала садиться вперед – втиснулась рядом со мной, отгородившись рюкзаком. Каждый из нас смотрел в свое окно.

Машина тронулась с места. Шуршали шины, серой лентой тянулось полотно дороги в никуда. В единственное место, где еще можно что-то найти. Даже если не знаешь, что искать. Даже если этого совсем не существует.

А в голове звучала и звучала песня:

This is the end, Beautiful friend
This is the end, My only friend, the end
It hurts to set you free But you'll never follow me
The end of laughter and soft lies
The end of nights we tried to die
This is the end…

Алексей Евтушенко Долина

Вода была холодной, словно февральская сосулька.

Я сделал несколько глотков и оторвал алюминиевую кружку от губ. В висках заломило.

– Из морозилки?

– Колодец.

На вид хозяину примерно шестьдесят, и я, случись драка или серьезная работа, предпочел бы иметь такого в соратниках, – прожитые годы, казалось, лишь придали мужчине крепости.

– Надо же. Глубокий колодец, наверное.

Не то чтобы мне очень хотелось завязать разговор, но отчего не переброситься парой слов, когда есть время и настроение? К тому же приехал я в эти края не на один день и познакомиться с местным населением не помешает. Это никогда не мешает.

– Глубокий. Хоть и не в этом дело.

– А в чем?

– Место нужно уметь выбирать, – усмехнулся хозяин краем рта.

– Для колодца?

– Для жизни.

– Да, вижу, что это вы умеете, – вторым заходом я осушил кружку и огляделся. – И вода у вас вкусная да холодная, и красиво вокруг – душа радуется. Спасибо.

– Пожалуйста, – он принял кружку. – А вы куда путь держите, если не секрет?

– В Прибрежное.

– Отдыхать?

– В том числе. Но больше все-таки работать. Надеюсь.

Он приподнял черные, в отличие от уже седых волос, густые брови.

И то. Стоит перед вами человек лет примерно двадцати восьми – тридцати. Пол мужской. Рост – чуть выше среднего. Лицо бледное, очки в металлической оправе, усы и бородка подстрижены, рюкзак новый. Руки чистые. Шорты, майка, сандалии на босу ногу. Явно городской. Но без своей машины. И что, спрашивается, он может здесь наработать? Смешно.

– Я писатель, – объясняю зачем-то, хотя меня никто не спрашивает. – Книги пишу. Слышал, в Прибрежном есть парочка недорогих частных отелей, в которых можно остановиться.

– Есть, – кивает хозяин. – Только…

– Что?

Он некоторое время смотрит на меня, словно прицениваясь. Или прицеливаясь. Глаза у него того же цвета, что и старые, выбеленные десятками стирок джинсы, и я ловлю себя на странной мысли, что стрелять этот человек наверняка умеет. И при нужде у него найдется из чего.

Хозяин зачем-то переводит взгляд в небо, едва заметно вздыхает и говорит с ленцой:

– Июнь месяц, и луна убывает. Новолуние скоро.