Настоящая фантастика 2013

День начинался коллективной медитацией толпы, доведённой до исступления замкнутым пространством. Прикорнув на краешке сиденья, Камикава дремал. Ему снился бледный веснушчатой парень с рыжей шевелюрой. Ичи дрался с ним в снегу. Странно, ведь Кири Равров[4] – лучший друг Ичи! Лицо друга искажает гримаса боли. Зачем он режет себе живот?! Белый снег окрашивается красным. Нет, зелёным.

Зелёный снег? Снег, а душно…

Когда Ичи очнулся, вагон горел. Дурацкий флеш-килл тинейджеров «Сожги ублюдка». Дешёвый супераккумулятор подбрасывают в поезд, затем «разгоняют» до критического режима, начинается пожар. А игрок зарабатывает очки по числу пострадавших.

Никто особо не суетился: в Токио и не к такому привыкли. Ичи выдавил стекло, выбрался через окно наружу. Следом за ним, откашливаясь и ругаясь, потянулся офисный люд в мятых костюмах. Не оглядываясь, Камикава зашагал прочь от чадящего состава. Через три квартала проверил: чисто, слежки нет. Обыграть полицию легко. Труднее выиграть будущее. «Можно открыть будущему дверь, можно налить ему саке, но не заставить войти и выпить чарку дружбы» – так говорил наставник Арни-сама.

Ичи сел в такси, проверил, целы ли блистеры с «Зеленью» в кармане куртки, и выбрал маршрут мимо запасной квартиры, где должна собраться токийская ячейка «Непокорной жизни». Бросил взгляд на окно. Нечет – все в порядке, чёт – провал. На подоконнике стояло два горшка с генсай. Не останавливая такси, сказал: «Токио-Централ», главный магнитодорожный портал. Через час с вокзала отправляется сверхскоростной экспресс «Лебедь». На север Ичи поедет один: больше никого не осталось. Снова кольнуло: «Кто сдал?»

Кири… Что случилось там, в России? Что могло пойти не так в Томске? У русских – другой взгляд… Они выдумывают будущее на лету, мечутся наугад, тратят время, теряют возможности. Это злило, потому что сам Ичи гибок, как бамбук, и всегда знает, чего может добиться. Он не собирается умирать за случайное будущее, его будущее – лучшее из возможных.

А чего хочет Кири? Холодного огня, горячего снега или звезду с неба? Задание несложное, охрана в Томске слабая, сам проверял. Сигнализация устаревшая, полиция – ленивая. Люди в ячейке Кири опытные. Опытнее их были только ребята из Торонто. Но тех год назад при налёте на «Хранилище Судного дня» накрыли норвежцы – всех до единого. Неужели Кири не понимает, что это последний шанс? Не сегодня завтра ГлобГен завершит второй этап проекта «Обновлённая биосфера», и тогда… Стоп! Это уже паника…

«Ты трусишь? Трусишь?!» – прошептал внутренний голос. «Нет! Сомневаюсь…» – «В чём? В будущем? В друге? Или в себе?» Ичи отмахнулся: будущее не дружит с сомнениями.

«Уважаемые пассажиры, экспресс прибудет в Саппоро в десять тридцать», – который раз сообщила приторно улыбчивая вирт-стюардесса. Долго, почти сорок минут ожидания наедине с невесёлыми мыслями. Время тянулось, как перед началом…

* * *

«В начале была Природа, и жизнь таилась в Семени», – так много лет подряд начинал каждую проповедь-медитацию Наставник. Но в тот ясный апрельский день обычный порядок вещей распался.

– В начале была… – только и успел произнести Арни-сама, когда с дымной вспышкой рухнула дверь и через пролом волной пошли бойцы в штурм-панцирях. Кидотай, «серые» – полицейский спецназ. «Прикройте наставника!» – бешено заорал Кири, бросаясь навстречу. Ичи, Ханс, Андрэ, Джонни и смешливая девушка по прозвищу «Синичка» опоздали на какую-то долю секунды. Пластиковые щиты разомкнулись и сомкнулись. Наставник исчез.

Затем Ичи вырубил свет. И во вспышках шокеров, удушливом смраде слезогонки, тупых ударах и хрусте костей, криках и выстрелах – в дикой и страшной круговерти открылась нежданная истина: мир не вращается вокруг него. Мир не вращается вокруг наставника. Мир просто вращается.

Уходя, Арни-сама преподал последний урок: то, что казалось им революцией, для наставника было всего лишь бизнесом. Как только ГлобГен предложил подходящую цену, они остались одни. Кири и Ичи, а другие…

Погожий весенний денёк.
Повозка туда и обратно:
Из нашего мира – в загробный…[5]

Залечивая раны в старой пастушеской хижине в Пиренеях, они узнали, что китайцы, подписав Осакский Протокол, объявили «дикие» растения вне закона – стартовала Вторая Генмодификация. Стало даже легче. Теперь они будут сражаться не за ветхие идеалы или память павших, а за будущее. Никаких революций – война! Революции пожирают своих детей, войны – всех без разбора. Огонь, пепел, прах… И когда-нибудь на пепелищах зазеленеют первые ростки нового мира.

Через месяц Ичи отправился в Токио, а Кири – в Томск.

* * *

– Все на позициях? – спросила Рейко.

– Да, Рейко-сан! – дружно отозвались игроки.

Рейко отключила вирт-гаджет и, не открывая глаз, сложила пальцы в мудру «Жизнь». Четыре руки подхватили её, подняли и понесли по воздуху к вибро-татами, возвращавшему телу чувствительность.

– Модератор приехал! – выдохнула Рейко.

– Молчи. Отдыхай, – сказал Маэда.

– Это важно! – огрызнулась она.