Настоящая фантастика 2015

Это значит профинансировать проект. Через неделю к вам обратится племянник, некто Шимпф, с предложением о выставке, потребует гарантий, ну и все такое. Племянник прекрасно осведомлен о плачевном состоянии провинциальных музейных систем охраны – их просто нет ни в нашем городе, ни в любом другом. Шимпф азартный игрок и обязательно захочет украсть картину, но об этом позже. Ваша задача – заинтересовать мадам, предложив необычную систему охраны экспозиции.

– Но есть фирмы, которые специально…

В стране есть четыре частные охранные компании, способные справиться с задачей. Они обязательно поучаствуют в тендере, который объявит мэрия.

– Вы все время говорите об одной конкретной галерее, их в городе несколько, как знать точно, в которой из?

– Методом исключения. Она одна.

– Допустим, нам заранее известно, где поместят картины.

– Вы подаете план охраны вместе с остальными четырьмя…

– …И она выбирает не ваш проект!

Ни за что. Мадам выберет наш проект (специально подчеркиваю наш) по одной простой причине – ее отец погиб в авиакатастрофе, самолет переломило пополам, люди падали просто с неба, и мадам считает, если бы существовала хоть какая-то система спасения, отец остался бы жив. Наш план включает в себя такую возможность.

– Спасения? – Мэр смотрит круглыми совиными глазами. – А в чем подвох?

– А ни в чем. Это наше будущее, понимаете? Будущее всего человечества. Я вам как раз рассказывал о силовом поле, в котором…

– Я не об этом, племянник захочет что-то вытащить из всего этого.

– Непременно захочет. Когда он придет к вам, предложите ему пари на миллиард, такова страховая стоимость картин. Если он сможет их украсть – получит миллиард. Не сможет – картины все равно останутся у него, то есть в семье. Он клюнет.

Он-то клюнет. Я так понимаю, мадам по-любому в проигрыше.

– Нет. Она дарит людям крылья, этот проект стоит все тот же миллиард. Взамен мы гарантируем ей сохранность шедевров, они останутся в семье.

– Какой-то круговорот миллиардов в природе… Ничего не понимаю.

– Вы просто должны подать им на блюдечке наш с вами проект…

Мадам Гогенска

В восемь у меня завтрак – два яйца, сваренных всмятку, и чашка крепкого кофе. Кофе я привезла с собой. Знаете, это важно – не в семь пятьдесят и не в восемь ноль пять, а именно в восемь. Две-три минуты отклонения выбивают меня из колеи на весь день и вызывают головную боль. Я люблю точность.

В городе странный сладковатый запах жареного масла – где-то работает маслобойка. Нет, говорят – «Коксохим»… нужно поставить фильтры на заводские трубы, и немедленно! Моя коллекция ароматов включает триста запахов, для Z я выбираю теплые древесные ноты – хочется играть на скрипке. Мой парикмахер будет к девяти, он пунктуален и никогда не опаздывает. В десять тридцать прием в мэрии. А пока хочу пройтись по проспекту. Здесь все изменилось – на тех фото, что есть у меня, проспект совсем иной.

Заметила много бабочек в городе, мотыльков. Их специально разводят? Не думаю. В городе, обласканном солнцем, бабочки как узор основной ткани – голубой, горчичной, зеленой с переливами.

Всю жизнь мечтала увидеть эту реку.

Она передо мной, и точно такая, как я представляла ее себе. С гребнем в волосах.

Говорят, человек умирает не от голода или жажды, он умирает от страха, который проникает внутрь. Если я… не сумею… я имею в виду, вдруг что-то пойдет не так… я переписала завещание, там все, что хотела сказать. Все разом.

Этот полет я совершу вместе со всеми, кто пытался взлететь до меня, и неважно, какие крылья были у них и какие будут у меня. Я чувствую всех вас в своей груди.

Все получится, я крепкая старушка – девяносто два ни за что не дашь. Зеркало ведь не врет. И зубы все свои – желтые и кривые. Нос, конечно, вырос за последние десять лет, но он никогда и не был маленьким.

Что он там говорит? Неловко, право, как же зовут парня, Кость, Коста, Костас… Константин!

– Константин, задерните штору, яркий свет царапает мне кожу. Спасибо. Знаете, сколько человек погибло в авиакатастрофах за все годы полетов?

– Если брать за критерий количество летных часов, на которые приходится одна авиакатастрофа, вероятность человеческих жертв составит…

– Всех погибших легко подсчитать, но кому нужна конкретная цифра.

Никому. У него короткие брюки и старомодный пиджак с лацканами, а может, уже новомодный с лацканами. Ему стоит знать – я не верю во всякую чепуху, что вталкивают в нас с детства, – будто человек не может летать.

– Коста, иногда люди вываливаются из развалившегося на части самолета и сыплются прямо с неба. И даже если бы это была всего одна жизнь! Система спасения в самолетах не предусмотрена.

Каждый должен иметь чертов шанс, разве я не права? В двадцать первом веке у нас все еще нет чувства защищенности, вы понимаете, о чем я…

Я смотрю Косте в глаза – а он неплохой парень. Он предлагает силовые крылья каждому пассажиру.

– Я изучила ваш план, лохмокоты – это…