Настоящая фантастика 2019

Волчица поёжилась. «Посейдон» привык считать Наф-Нафа надёжной опорой, забывая, что крепкое плечо дополняли обезоруживающая искренность, тяжёлый кулак и вспыльчивый нрав. Если ему что в голову стрельнёт, он не будет терзаться сомнениями. Прямо в лоб спросит. А ответ не понравится, так в этот же лоб и засадит.

– Пока ничего. Посмотрим, как пойдёт…

Чувствуя себя заговорщиками, они вернулись на кухню. Из кастрюли ползли клочья сизой пены, сковорода чадила, несло горелым. Зыкин и Заферман яростно спорили.

При виде начальницы они разом умолкли, обожгли один другого взглядами и бросились спасать обед. Толик плеснул в кастрюлю воды, а Юрий закрыл газ и заскрежетал ложкой, отдирая от сковороды бурую массу. Мира не знала, что готовили парни, но точно знала, что к этому не притронется. Даже палочкой.

– Чем порадуют Шэ Холмсы и Нэ Пинкертоны? – вкрадчиво спросила она. – Где моя прелес-с-сть?

– Ну так, эт самое… – Толик смотрел не на Юру, а в кастрюлю, точно колдун в волшебный котёл. – Скажем?

Вопреки доводам разума, Мира невольно скосилась на боксы. Что с того, что они изучены едва не под лупой? Вдруг барельефы нашлись – так же необъяснимо, как исчезли?

Ага. Аж два раза! Лишь глянцевые акантоды шелушились, словно опалённые солнцем. Может ли мрамор шелушиться?

– Идея твоя? – буркнул волонтёр. – Твоя, и точка. Ты тут работаешь. А я так, на птичьих правах. Сам решай.

Ветерок вздыбил плёнку, сдул пушистые хлопья. Зыкин махнул рукой, как бы говоря: «Да пошло оно всё!»

– Славик, эт самое… Тот, кто взял находки, знал, где они лежат. У тебя в тамбуре. Потому в палатку не полез. Ну, может, и полез бы… Да ты, наверное, ещё не спала.

– И кто бы это мог быть? – голосом кинопровокатора вопросила Волчица. – В полседьмого вечера находки были на месте. В десять тоже. Я их видела, когда чай делала.

Выплёскивая наболевшее, Зыкин саданул ладонью по столу.

– Да кто же ещё, как не Костя?

Выпалив это, он глянул на коллег, будто извиняясь. Обычно наболевшему нелегко подобрать нужные слова и верный тон.

Мира посмотрела на клокочущее море:

– Тогда вы с ним сговорились. Дежурство-то твоё было.

– Моё! – не отрицал он. – Но если он задумал пробраться так, чтоб не заметили? Думаешь, не смог бы?

– Толь, твои измышления – не доказательство. Даже внутренняя убеждённость – не доказательство…

– А я не убеждён! – буркнул он. – Просто так логично выходит.

– Логично? А почему он сразу находки не забрал?

– Славик, ну ёлы-палы! Он хотел нас без снаряги оставить! Чтобы мы работы свернули! Невелика потеря, если на кону редкость редкостная. А потом уже, эт самое, и за рариками вернуться можно.

Волчица закусила губу, и подбородок прорезала струйка крови.

– Толь… – В её тихом голосе не было привычной резкости. – Ты соображаешь, что несёшь?

Зыкин смущённо потёр затылок, но взгляда не отвёл.

– Я не говорю, что так было. Я говорю, что так выглядит.

Час от часу не легче! Невысказанное обвинение Шиловского в сговоре с «чёрными археологами» или падкими на древности заказчиками повисло над столом.

Юрий потянулся к вороту футболки, ткнул себя ложкой в грудь и наконец отложил недочищенную сковороду. Тихонов, сидевший, как мышь под метлой, откашлялся:

– В прошлом году обшивку с кирла-а-ангича увели, помните? Костяй тоже тогда дежурил…

– Что увели? – заинтересовался Юрий. – Обшивку чего?

– Судно такое турецкое… – рассеянно пояснила Мира. – С него пропал хороший кусок обшивки. Два на два с половиной метра. Память о пламенной дружбе народов. С гвóздиками…

– Не нашли?

Волчица покачала головой. Ситуация, и без того неприятная, становилась всё хуже и…

Марш оторвал её от раздумий. Капризная связь снова пала под натиском Кошарочки. Девушка в последний раз – неужели в самом деле? – спрашивала, где её Котенька.

«Посейдоновцы» внимали, боясь моргнуть. Юрий так и сидел – в обнимку со сковородкой, не выпуская ложку из пальцев.

– Спрашивает, заявили ли мы о пропаже, – поделилась Мира после отбоя.

– А она-то откуда знает? – удивился Тихонов. – Мы сами про на-а-аходки лишь утром…

– О Косте, чудило!

– Подозрения отводит, – заявил Толян. – Вот как пить дать, они заодно.

– А если не отводит и заявит?

– Если заявит, хана экспедиции… Может, эт самое, к матери его съездить?

Мира посмотрела на акантод. Мрамор зашелушился сильнее, и оттого ухмылялись рыбины на редкость глумливо.

– Славик, ну если у парня проблемы, где ему отсиживаться? Либо у девушки, либо у матери. А мать станет заяву писать? Оно ей надо, чтобы рожа сыновья с каждого столба таращилась? Или в новостях мелькала?

Возразить было нечего. Ободрённый Зыкин хлопнул по колену:

– Ну так завтра с утра и намылюсь. Если он у неё, я его достану. И находки тоже.

– Да, находки не помешают… – согласился Юрий. – Как вы отчёт составлять будете? В РАНе шуток не понимают…

Вопрос звучал риторически, и Мира промолчала. Шутки с отчётной документацией мало где приветствовались; в этом Институт археологии не уникален.

– С на-а-аходками любой дурак составит! – ввернул Тихонов. – А па-а-апробуй без…

– А если инфу в блоге запостить? Пусть ваш Костя знает, что его вычислили, и точка!