Настоящая история магии

Зарабатывал на жизнь Фауст не только базарными фокусами, но и гороскопами. Например, за гороскоп, составленный по заказу епископа города Бамберга в 1520 году, доктор получил 10 гульденов, что было неплохой платой.

Погиб доктор Фауст, согласно легендам, от рук, точнее лап, самого Сатаны. В 1540 или 1541 году в гостинице «У Львов» города Бресгау, в комнате, которую снимал Фауст, произошел взрыв. После него было обнаружено тело мага с сильно обезображенным лицом. Вероятно, Фауст проводил какой-то алхимический опыт. Но в народе однозначно решили, что за доктором пришел-таки дьявол и расправился с магом, вырвав его душу.

После смерти количество легенд о Фаусте увеличилось, не говоря уже о красочных подробностях его «чудес». Самое старое сказание о Фаусте, напечатанное Иоганном Шписом, датируется 1587 годом. В нем рассказывается и о детстве Фауста, и о его увлечении магией, и о договоре с дьяволом, который с тех пор делился с магом тайными знаниями, организовывал ему путешествия в разные страны, обеспечил сумасшедший успех у женщин. И в итоге за все это Фауст заплатил своей душой.

Эта книга была очень популярна, в XVII веке появилось много не только ее копий, но и разных интерпретаций с дополнениями. К моменту, когда И. В. Гёте начал писать свое произведение (1774 год), в Европе было издано не менее 12 разных сочинений об этом знаменитом маге, а легенд и преданий ходило еще больше.

Интересен Фауст в первую очередь тем, что он, скорее всего, действительно был шарлатаном, но прекрасно работал на публику и сумел-таки завоевать всемирную славу.

ЖИЛЬ ДЕ РЕ (1405–1440)

Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Ре, граф де Бриен, сеньор д’Ингран и де Шанту — именно таково было полное имя этого легендарного чернокнижника, сатаниста и садиста. О Жиле де Ре ходят еще более удивительные легенды, чем о Фаусте, но их достоверность также подвергается сомнению. Кроме одного: Жиль де Ре, ставший прообразом сказочного персонажа Синяя Борода, действительно был и чернокнижником, и демонологом, и не слишком удачливым алхимиком. Впрочем, обо всем по порядку.

Жиль де Ре, или Жиль де Рец, французский барон из рода Монморанси-Лавалей, был участником Столетней войны, сторонником Жанны д’Арк и оказал серьезную военную помощь восшествию на престол короля Карла VII, за что получил звание маршала Франции. После казни Жанны д’Арк, которую он пытался спасти, но не успел, Жиль де Ре удалился в свое поместье и занялся междоусобными стычками с другими баронами и прославлением своей бывшей сподвижницы. Как бы сказали сейчас, на рекламу подвига Жанны д’Арк барон потратил огромные деньги, так что популярность этой французской героини — во многом и его заслуга.

Однако Жиль де Ре, заскучав в родовом замке и испытывая потребность в деньгах, увлекся оккультизмом: алхимией, демонологией, возможно, и некромантией. Это оказало пагубное влияние на личность барона. Все чаще всплывали слухи о его пристрастии к мальчикам и о жестокости, что в Средние века, славившиеся своей необузданностью, говорило о явной невменяемости де Ре.

Поняв, что надежды на алхимическое золото и помощь Сатаны оказались несостоятельны, де Ре засомневался в собственных способностях и начал собирать в своем замке разных авантюристов от демонологии. Барон на последние деньги в огромных количествах закупал магические ингредиенты, в том числе дорогие по тем временам мышьяк и ртуть. Это, кстати, подтверждено документально.

Наибольшим доверием маршала пользовался Франческо Прелати, монах-францисканец из Ареццо, который утверждал, что имеет своего ручного демона Баррона. Правда, демон лично де Ре не показывался, но потребовал подписанного кровью договора и постоянно жаждал жертв.

^{Жиль де Лаваль, сир де Ре, компаньон Жанны д’Арк, маршал Франции (1405–1440).}

^{Palace of Versailles / Wikimedia Commons}

Все это — доказанные факты, а дальше начинаются домыслы и выдумки, насколько они правдивы, определить сложно.

Увлечение барона черной магией весьма раздражало церковные власти, а обширные владения де Ре, напротив, привлекали. Однако занятия алхимией хоть и осуждались, но были недостаточным основанием для возбуждения дела, а педофилия и чрезмерная жестокость, также осуждаемые, были вне компетенции церковного суда. К тому же барон в своем поместье был волен делать что угодно.