Настоящая книжка Фрэнка Заппы

Некоторые из этих мелодий и вправду приобрели «популярность местного масштаба». «Прибой Тихуаны» (где Пол играет один с наложением) долго держался на первом месте в Мексике. На второй стороне пластинки я на гитаре играл свою инструментальную вещь под названием «Груньон-ский бег». Пластинку выпустила фирма «Ориджинал Саунд», и на конверте значилось: «Голливудские увещеватели».

С Буффом я проработал около года, а потом у него возникли финансовые затруднения, что грозило потерей студии.

Помните очень дешевый ковбойский фильм, сценарий которого в 1959 году написал мой школьный учитель английского? После бесконечных проволочек «Беги домой не торопясь» (с Мерседес Маккэмбридж в главной роли) был закончен и озвучен в 1963 году. Мне даже заплатили — правда, не все, но большую часть. Я купил новую гитару, а на остальные деньги «приобрел» у Пола «Пал-рекордз». Другими словами, взял на себя аренду помещения и остаток долга.

Тем временем брак мой распался. Я подал на развод, выехал из дома на Джи-стрит и поселился в «Студии 3.», с головой окунувшись в запись-перезапись — безостановочную, по двенадцать часов в день.

У меня не было ни еды, ни душа, ни ванны; один промышленный слив, где я умывался. Так бы я и помер там с голоду, если б не Мотор Шервуд. Я знал его еще по Ланкастеру. Он приехал в Кьюкамонгу и понятия не имел, где остановиться, вот я и предложил ему пожить вместе со мной в студии.

Мотор прекрасно разбирался в автомобилях и вдобавок играл на саксофоне — полезное сочетание. Когда наконец образовались «Матери», он работал у нас гастрольным менеджером, а позже вошел в состав группы.

В один прекрасный день Мотор какими-то подпольными путями раздобыл в передвижном хранилище крови ящик с продуктами. В ящике было растворимое картофельное пюре (до сих пор не пойму, зачем кровомобилю возить с собой картофельное пюре, однако Мотор утверждал, что взял пюре именно там), а еще растворимый кофе и мед.

К тому времени я застолбил еженедельные выступления по выходным в заведении «Деревенский трактир» в Сан-Виллидже, в восьмидесяти милях от Кьюкамонги. Зарабатывали мы до четырнадцати долларов в неделю (семь за вечер) минус бензин.

На эти деньги я покупал арахисовое масло, хлеб и сигареты. В один из выходных мы решили кутнуть и купили целый брикет плавленого сыра «Велвита».

И снова меня дома
В Деревне Солнца ждут,
Где за Пальмовой Долиной
Индюшатники бегут.
Решенье мое твердо.
Еду я наверняка опять в Деревню
Солнца, не дай бог только ветер
Поднимется слегка.
Сдеру с твоей машины краску
И залеплю стекло.
Как люди это терпят?
Им просто повезло.
Ведь все они на месте
(И даже Джонни Франклин)
Там, в Деревне Солнца,
Там, в Деревне Солнца,
Сынок, в Деревне Солнца —
А ты в Деревне Солнца,
Что делать будешь там?
Малышка Мэри и Тедди, и Телма там,
Где проходит проспект Долины Пальм,
Мимо Деревенской гостиницы с рестораном
(Мне сказали, их нет — надеюсь, наврали).
Где ж пьянчугам еще любоваться голубыми огнями?

«Деревня Солнца» из альбома «Роки и везде», 1974.

В ланкастерской средней школе я собрал свою первую группу «Отрубоны». Название появилось в тот день, когда кое-кто из ребят, выпив мятного шнапса, противозаконно добытого у чьего-то старшего брата, отрубился.

В то время это была единственная ритм-энд-блюзовая группа на всю пустыню Мохаве. Трое ребят (Джонни Франклин, Картер Франклин и Уэйн Лайлз) были чернокожими, братья Салазары — мексиканцами, а Терри Уимберли представлял все прочие угнетенные народы земли.

В Ланкастере царил тогда экономический бум. В город хлынули технари (вроде моего отца), которые волокли семьи в это захолустье и нанимались на военно-воздушную базу Эдвардз делать баллистические ракеты. Уроженцы городка, сыновья и дочери владельцев люцерновых полей и фуражных складов, смотрели на приезжих свысока. Мы были людьми «снизу» — этим словом описывался любой, кто не происходит из местности высоких пустынь, где расположен Ланкастер.

В школе сложилась строгая неофициальная иерархия: общественная элита (спортсмены и капитаны болельщиков) были просто побочными продуктами размножения придурков и сумасбродов, заправлявших местной торговлей фуражом и зерном. Низшая ступень социальной лестницы, согласно расстановке 1957 года, была отдана детям чернокожих, которые разводили индеек за Палмдейлом и Сан-Виллидж. Чуть повыше нашлось местечко и мексиканцам.