Настоящая любовь. Автобиография звезды

Включение композиции Qué Hiciste в программу концерта с подобным посланием к аудитории заставило меня саму оглянуться на собственное прошлое. Как и прежде, происходящее на сцене помогло мне взглянуть в глаза правде жизни. Конечно, я никогда не ходила с синяками под глазами или с рассеченной губой, но так или иначе я подвергалась другому виду жестокого обращения в отношениях: эмоциональному, умственному, вербальному. Я знаю, каково это, когда твоя душа сжимается в комочек от того, что любимый тобой человек обращается с тобой недолжным образом… Он может тебя просто оттолкнуть, отвернуться от тебя, сказать обидное слово, и это остается с тобой навечно. Да, возможно, шрамы не видны окружающим, но их глубина может быть ошеломляющей.

Мы никогда не сможем изменить поведение другого человека – нам подвластно изменить лишь то, как мы себя ведем.

Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять, что в подобного рода взаимоотношениях напряженность и конфликт берут свое начало сразу в двух людях – в вашем партнере и в вас самих. Поскольку каждый день, когда вы не ушли и не закрыли за собой дверь, вы принимаете вещи такими, какие они есть, и соглашаетесь с тем, что все у вас в порядке. Мы никогда не сможем изменить поведение другого человека – нам подвластно изменить лишь то, как мы себя ведем.

Я лишь могла определить свое место во всем этом. Бережно собрав свое шоу по крупицам, я поняла, что работала не над проблемой, не над взаимоотношениями и не над другим человеком. Я работала над самой собой. Надо всем, что меня перестало устраивать в моей жизни. Что я хотела изменить. Я поднялась на тот уровень, с высоты которого было видно, что изменения должны брать свое начало внутри меня.

Se te olvídó que era el amor lo que ímportaba,

Y con tus manos derrumbaste nuestra casa[49].

QUÉ HICISTE

Конец эпохи

На дворе был май, и с момента того самого разговора на тему «Я несчастлив» я жила с огромным количеством вопросов, на которые не находила ответа, и таким же количеством противоречащих друг другу эмоций. Оглядываясь назад, я могу сказать, что, возможно, мы оба намеренно избегали дальнейших разговоров, но разрыв между нами неизменно продолжал нарастать. Но я любила своего мужа, любила свою семью. Я не готова была все бросить и сдаться.

Приближался финал «Американского идола», и вместе со Стивом и Рэнди мы должны были подготовить совместное выступление. Оно должно было стать кульминацией этого удивительного и великолепного сезона, буквально вдохнувшего в шоу новую жизнь. Но нам никак не удавалось договориться со Стивом по поводу выбора песни. Мы предлагали кучу идей и высказывали кучу мнений, но по той или иной причине ничего не получалось.

Я позвонила Саймону Фуллеру, создателю и продюсеру «Идола», и сказала: «Мы просто обязаны сделать это! Год был настолько потрясающим!» Он попытался что-то предпринять, но нам все больше становилось понятно, что выступление не состоится. Я была разочарована, поскольку финал должен был превратиться в реальное шоу. У нас был целый список высококлассных исполнителей: Тони Беннетт, Леди Гага, Бейонсе, Глэдис Найт… Это была плеяда талантов, среди которых должна была появиться наша звездная команда. Но, похоже, карты ложились совсем по-иному.

На следующий день (за два дня до финала) мы с Марком отправились на голливудскую «Аллею славы», где Саймон Фуллер открывал свою звезду. На церемонию прибыли фотографы и фанаты. Я люблю Саймона, и своим присутствием мне хотелось поддержать его. Увидев нас, он тотчас же подошел и заключил нас в свои огромные объятия.

«Слушай, – сказал он. – Мы хотим, чтобы ты сделала на финале все, что задумала. Мы хотим, чтобы ты была счастлива». Я знаю, он был расстроен из-за того, что наше трио со Стивеном и Рэнди не состоялось. И мне было приятно, что он хотел все исправить. На протяжении всего сезона «Американского идола» я испытывала в свой адрес подобное заботливое отношение.

«Может, вы, ребята, сделаете что-то вместе?» – предложил он.

Я посмотрела на Марка и спросила: «Ну, ты хотел бы сделать что-то подобное?»

И хотя в тот момент я чувствовала себя как никогда уязвимой, я надеялась на то, что совместная работа станет для нас шансом на воссоединение.

«Конечно, – ответил он. – Хотя придется все сделать очень быстро».

«Просто дай нам знать, что тебе нужно, – отозвался Саймон. – Все, что угодно».

«Ты можешь самолетом доставить мою команду?» – спросил Марк. Это была не совсем обычная просьба, поскольку Марк всегда выступал со своим собственным оркестром из семнадцати человек, большая часть из которых находилась в Майами и Нью-Йорке.

«Да, без проблем, – сказал Саймон. – Все будет исполнено». И он сдержал слово.