Настоящая любовь или Жизнь как роман

Зная нравы советской бюрократии, я, как и Бочаров, начал с самого верха — с министра морского флота СССР Виктора Бакаева. Оказалось, что именно в это время Виктор Бакаев, двадцать пять лет занимавший пост министра, уходил на пенсию, передавал дела своему заместителю Дукельскому. Поэтому несколько дней я впустую названивал в Министерство морского флота СССР — секретарша Бакаева готова была соединить меня с кем угодно в министерстве, только не с министром. А время шло, Бочаров уже вернулся из Киева, и Кичин не давал мне спать по ночам своими истериками… Наконец я не выдержал и во время обеденного перерыва, когда главный редактор «Комсомолки» ушел в спецстоловую, проскользнул мимо секретарши в его кабинет, открыл справочник Кремля с грифом «Секретно, для служебного пользования», нашел в нем фамилию Бакаева и набрал на диске красного телефона короткий, из четырех цифр, номер.

— Дорогой мой, — сказал мне по телефону Бакаев своим вальяжным, старчески-покровительственным голосом. — Я не могу принять вас, я уже не министр. Я сдаю дела и не хочу вмешиваться ни в какие новые.

— Но вы еще член ЦК КПСС и депутат Верховного Совета СССР, правильно?

— Да, пока…

— Значит, вы член Советского правительства, верно?

— Н-да… — В его голосе звучала ироническая усмешка, которую было нетрудно уловить даже по телефону.

— Вот и примите меня не как министр, а как член правительства.

— А по какому вопросу?

— Честное слово журналиста, это по делу. Но по телефону я бы не хотел вдаваться в подробности…

— Хм!.. — сказал он озадаченно. Уж не знаю, понял ли он мой намек на то, что его министерский телефон наверняка прослушивают в КГБ, или не понял, но он заинтересовался и сказал: — Хорошо, приезжайте ко мне домой. Сегодня в 5.30. Советская площадь, 2, квартира 9.

Советская площадь находится в самом центре Москвы, на улице Горького. Дом номер два — каменный, старой постройки, смотрит своими большими окнами на площадь, украшенную памятником Юрию Долгорукому — древнему герою русской истории. Дальше, через площадь — знаменитый грузинский ресторан «Арагви», где каждый вечер гуляют полуправительственная знать и акулы левого, подпольного бизнеса.

В подъезде дома номер два дежурный лейтенант милиции спросил у меня, к кому я иду, и проверил мое редакционное удостоверение. Я не удивился этому, я знал, что это дом министерский, что здесь живут бывшие и нынешние министры и дочка Никиты Хрущева Рада со своим мужем Алексеем Аджубеем, бывшим при Хрущеве главным редактором газеты «Известия». Именно в то время Аджубей брал интервью у американского президента Джона Кеннеди, а теперь, после свержения Хрущева, Алексей Аджубей работал рядовым сотрудником в журнале «Советский Союз» и по вечерам выгуливал на Советской площади каких-то немыслимых, заморской породы и голубой масти собак…

Квартира министра Бакаева — огромная по советским стандартам — была так заставлена старой, еще сороковых годов, мебелью — какими-то кожаными диванами, креслами, каждое весом в полтонны, — что сам министр Бакаев казался на этом фоне маленьким старичком антикваром.

Он прочел оттиск статьи о капитане Кичине и сказал, удивительно точно — слово в слово — повторив украинского секретаря ЦК:

— Да, кажется, я поспешил с этим капитаном…

Правда, дальше разговор пошел совершенно по иному руслу — все-таки Бакаев оказался почеловечнее украинского секретаря, не зря он был министром флота, а не секретарем ЦК партии…

— Главное, я помню, что что-то мне тогда не понравилось в этом деле, — продолжал Бакаев, словно оправдываясь передо мной. — Но вы же знаете, как это бывает: помощник положил мне на стол уже готовое решение о лишении этого капитана звания, и я подписал… А напрасно, напрасно…

— Виктор Георгиевич, нужно восстановить его в капитанском звании… — мягко сказал я.

— Да это-то мы сделаем, я позвоню Дукельскому… Но дело не в этом, не в этом…

Он глянул на меня своими маленькими карими глазами, и мне показалось, что он как бы оценивал: можно со мной говорить откровенно или нет? Похоже, он не мог принять однозначного решения. Поэтому он спросил:

— Где сейчас этот Кичин? В Одессе?

— Нет, он в Москве.

— Вы можете с ним связаться?

— В любую минуту, — усмехнулся я. — Сейчас он сидит в редакции «Комсомольской правды», а ночует он у меня в номере, в гостинице «Пекин».

— Значит, вы с ним друзья?

— Да…