Настоящая принцесса и Бродячий Мостик

Едва коснувшись головой подушки, Лиза тут же уснула. Но сон ее был тревожным. Снова над головой свистели черные крылья мышекрысов, и ветер срывал черепицу с крыш, и мурлыкал кошачий рыцарь Мурремурр, и переругивались сверкающие сосульки, и злобно верещал гоблин, изгибаясь в руке мастера Циннамона, и что-то ласково шептал бархатный голос Дис, и над заснеженной набережной Карповки несся лай Монморанси, и Андрей Петрович говорил: «Филин, к твоим услугам».

И вдруг сквозь все эти видения в ярком небе вознеслись гордые башни королевского дворца, но вот пропали и они, и перед Лизой внезапно возник рыжий принц Инго, а потом его лицо вдруг исказилось, поплыло, как мягкий пластилин в ладонях, и какая-то неведомая сила принялась лепить из него страшную маску уродливого карлика, и Лиза вскрикнула и проснулась.

Потом она ворочалась в постели и сердито пихала кулаком горячую подушку, и прятала под нее голову, и считала слонов — все без толку. Стоило сомкнуть веки, и ее тут же подбрасывало, словно она все еще ехала с сильфом на тряской телеге по мощеным булыжником улицам Радинглена.

Лиза зажгла свет, села в постели и обхватила руками коленки. Голова была совершенно ясная, и вновь в ней закрутился целый хоровод вопросов — как цветные стеклышки в калейдоскопе. «Что значит — "Филин, к твоим услугам"? Как теперь быть с Левушкой? Причем тут все-таки Бабушка и почему у нее в комнате гномская шкатулка? Почему нельзя ходить в Радинглен? А может, я туда больше и не попаду? И не увижу Инго? — она едва не подпрыгнула на постели. — Но ведь будет еще полнолуние! Интересно, а сегодня луна есть?»

Лиза выбралась из-под одеяла, подошла к окну, отодвинула штору и едва не вскрикнула: в ночной тьме, за черным стеклом, она на мгновение увидела бледное лицо принца Инго в обрамлении рыжих волос! Но тотчас все встало на свои места, и на Лизу испуганно взглянуло ее собственное рыжее отражение.

Глава 5,

в которой появляется дракон Конрад, а Костя Царапкин подслушивает

Высокий человек, шагавший темным декабрьским вечером по набережной Карповки против Ботанического сада, вид имел настолько необычный, что немногочисленные прохожие, особенно барышни, даже оборачивались ему вслед. Был он сутуловат, что немудрено при таком-то росте, длинное белое пальто, на удивление чистое в столь слякотную погоду, развевалось, как мантия, за его плечами, в неверном свете фонарей тусклым багрянцем сверкало невероятное кашне и отблескивала никому снизу не видная небольшая аккуратная лысина — шапкой незнакомец пренебрег. Временами ему приходилось приостанавливаться, чтобы протереть очки, которые постоянно залеплял мокрый снег, — пожалуй, самым странным и были эти самые темные очки, зимним питерским вечером абсолютно неуместные.

Незнакомец резко остановился у телефонной будки и озадаченно осмотрел ее со всех сторон, потом опасливо пригнулся, словно боялся стукнуться головой, и шагнул под пластиковый козырек. Он долго рылся в карманах, извлек сплющенный пустой спичечный коробок, измятую сигарету, потом, наконец, разыскал несколько позеленевших медных монеток и принялся пристально изучать телефон-автомат со всех сторон, шевеля ноздрями, словно обнюхивая его. Особенно его заинтересовала подробная инструкция по пользованию телефоном: ее неизвестный изучал минут пять, не меньше. Темные очки он при этом отчего-то не снял — похоже, они совсем не мешали ему разбирать мелкие буквы, едва различимые в полутьме. Некоторое время незнакомец пытался засунуть монетку в щель для магнитных карточек, но безуспешно. Он с неприязнью поглядел на вероломный автомат, и тут позади него на тротуаре послышался раздраженный женский голос.

— Да еду я, еду, — молодая ухоженная дама совершенно явно никуда не ехала, а наоборот, шла по льду на тончайших каблуках, почему-то держась за щеку, как будто у нее болели зубы. Незнакомец выпрямился и оторопело уставился на нее, и тут роскошная блондинка с недовольным видом отняла рукy от лица и приостановившись, расстегнула малюсенькую сумочку, чтобы запихнуть в нее миниатюрную серебристую штучку, усеянную кнопочками. Незнакомец начал понимать, в чем дело, и в подтверждение его догадок серебряная штучка принялась пискливо наигрывать «Свадебный марш» Мендельсона.

— Але, — томно сказала блондинка, прижав мобильник к уху. — А, это ты, милый. Ты где?.. — она скрылась за углом.

Незнакомец проводил ее завистливым взглядом, покосился на телефон-автомат, вздохнул, потом круто развернулся и устремился по узкой улочке к площади, но, не дойдя до угла, свернул к мрачноватому на вид подъезду. Рванув на себя тяжелую дверь, он выпустил на свободу маленькую девочку со скрипкой, видимо, долго и безуспешно пытавшуюся эту дверь открыть, и, шагая через две ступеньки, поднялся на третий этаж. Кнопку звонка он нажал не сразу. А когда все-таки решился, за дверью сначала раздался возмущенный звонкий собачий лай, а уж потом — торопливые шаги.