Настоящая принцесса и Наследство Колдуна

Где-то вдалеке приглушенно пробило полночь. Часы на колокольне Святого Ульфа! Девочка быстро-быстро заморгала и как будто проснулась: глаза ее из восторженных вновь стали сосредоточенными. Теперь ей было не до удивительных книг и не до этикеток под ними. Она еще раз обошла хранилище, высматривая что-то и нетерпеливо фыркая. Ну где же оно! В этом лесу поди найди! Ага, вот!

В углу, полускрытая завесой плюща, скромно стояла еще одна цветочная кадка, на этот раз с карликовым кленом, у которого листья были оранжевые. Девочка осторожно сорвала листок, сунула в карман, к первому. Уф, готово. Теперь Клаус поверит как миленький. Главное — успеть предъявить ему листья завтра же, то есть сегодня же утром, потому что ровно через десять часов они рассыплются в пыль. Она с сожалением обежала глазами книгохранилище. Когда еще получится побывать здесь снова! И вдруг взгляд девочки упал на небольшую витрину у самой стены, отделявшей помещение от читального зала.

Как это она не заметила раньше? Витрина пустая, подсветка включена, а стекло почему-то сдвинуто в сторону. Интересно, здесь тоже была книга? И куда она делась? И неужели нет никакой сигнализации? Странно.

Девочке вдруг стало очень холодно, точно между лопаток приложили лед. Но это был не лед, а чей-то пристальный взгляд.

Из темного угла хранилища выступила какая-то высокая тень. «Попалась! — метнулось в голове у девочки. — Сейчас придется объясняться! Меня отчислят!»

Но в следующее мгновение на лицо незнакомца упал свет от пустой книжной витрины, и девочка отшатнулась.

Алоис Притценау, великий музыкант и известный в местных кругах маг, умер, и потому никак не мог стоять посреди хранилища.

Не то чтобы на Магическом факультете не верили в привидения — с ними работали. На отдельных кафедрах, куда девочке пока что вход был заказан. Однако она точно помнила, что видела фотографию этого старика в газете, в траурной рамке, не так давно — месяца три-четыре назад. И даже помнила, как его зовут… звали. Когда она только приехала в Амберхавен, он уже не выступал и не преподавал, но ей о нем много рассказывали. Например, знакомый оборотень по фамилии Филин, преподаватель с соседней кафедры, — тот говорил, что музыка Притценау не всякому по силам, такая она сложная.

Высокий, неестественно прямой старик с желтоватыми космами кашлянул и поманил девочку к себе. Скрюченным пальцем левой руки — правую он прижимал к груди.

Или он заставил всех поверить, будто умер, а сам где-то прятался? Но зачем?!

— Чего ты ждешь, девочка? Подойди сюда, будь так любезна.

Голос был слабый, надтреснутый, но в нем звучал такой нажим, что не послушаться не получилось.

Ноги сами понесли ее к старику, хотя коленки и подгибались.

— Так. — Старик повернулся к ней всем телом, будто у него не гнулась шея, и посмотрел на девочку сверху вниз выцветшими белесыми глазами. — Юная исследовательница, пытливый ум. Очень хорошо.

Сейчас спросит, что я здесь делаю, поняла девочка.

Но он не спросил.

От него слабо пахло кофе, едко — сердечными каплями и затхло — непроветренными комнатами. Она чуть не наморщила нос.

— Как тебя зовут?

Она ответила — едва слышно. В горле пересохло.

— Замечательно, что ты здесь, девочка, — сказал старик, точно и не слышал ее имени. — Ты мне сейчас поможешь с этой книгой, хорошо? — Говорил он спокойно, даже мягко, но смотрел на нее как-то слишком пристально.

Тут только девочка пригляделась и поняла: пальцы у него, похоже, не гнулись совсем и были скрючены на маленькой пухлой книжке в белой обложке, будто птичьи когти на добыче.

— А если я не хочу вам помогать? — дерзко спросила девочка и попыталась отступить.

Скрюченные когти впились ей в запястье.

— Но, но, глупости, глупости! Прекратить, — недовольно сказал старик. — Чего ты испугалась? Всего лишь маленькая просьба. Руки у тебя, я вижу, ловкие, хорошие руки. Книга нужная, откроешь и можешь быть свободна. Я пришел поработать ночью, когда никто не мешает. Днем даже здесь толкутся маги… ни минуты покоя… — Голос перешел в бормотание.

Девочка замерла, боясь шевельнуться. Неужели он думает, что она его не узнала?

Старик слегка встряхнул ее.

— Открой и уходи, и смотри мне, чтобы молчать об этом. — Он неприятно усмехнулся, показав неестественно белые зубы. — Тогда и я никому не скажу, что ты была тут. Тебе ведь совсем ни к чему, чтобы кто-нибудь об этом пронюхал, да, девочка? Мы договорились?

Ей оставалось только кивнуть — теперь девочка поняла, что дело нешуточное.

— Так вы книгу мне дайте, — еле слышно попросила она.

— Возьми.

Старик, не спуская с книги глаз, протянул ее девочке.

Белая книжка как будто ничего не весила. Девочка с любопытством повертела ее в руках — неужели и эта тоже волшебная? Ничуть не похоже, томик как томик… вроде карманного словаря. И замка никакого нет, как она может плохо открываться? Ну-ка… Переплет, кажется, тугой… странно, а на вид она старинная, потрепанная.