Настоящая принцесса и Снежная Осень

— Ну так помогайте! — Лиза понимала, что если она остановится и замолчит, тут-то ей и конец. — Придумайте что-нибудь! Вы же взрослые! Давно уже можно было всю гостиницу обежать, одеял натащить! — Саблезубая опять не успела её ухватить — Лиза отбежала к ближайшему зашторенному окну, быстро, как обезьянка по лиане, вспрыгнула на кресло — и начала подскакивать и дергать тяжелые шторы с колючей позолоченной вышивкои и дурацкими кистями. — Ну не стойте, помогите хоть! Можно же в занавески завернуться! Для тепла! Чего они тут висят!

— Девочка, ты что, с ума сошла? — изумилась на всякий случай Паулина.

— Кудрявцева! — ослабевшим от потрясения голосом-взывала Саблезубая. — Прекрати хулиганничать!

Штора с хрустом оборвалась и рухнула, Лиза отчаянно зачихала от пыли.

— Рыжая спятила! — Федя подскочил к Паулине. — Слушайте, я с самого начала говорил — надо взрослого! Пусть ваш маэстро сам!

Лиза обернулась — Федя смотрел на неё с вызовом, но глаза у него весело блестели. Ага, понятно, это он придумал, чтобы надсмотрщики не заподозрили единомыслия и заговора.

— Чего он придирается? — заныла она, волоча тяжеленную штору к сцене. — Я хочу как лучше!

— Ну и дура! — Федя показал;ей язык. — Всю репетицию завалила! Бестолочь!

— А ну извинись! — грозно зарычал Костя Конрад.

Ого! Наши заходят с воздуха. Он что, не понял, что так надо?

— Вот ещё! — Федя попытался стряхнуть дракончика с рукава. — Отвали! Чего заступаешься? Рыцарь нашелся! Тили-тили-тесто!

Испробовав на своей шкуре дразнилку, неоднократно примененную к Лизе с Лёвушкой, Костя утратил всякое самообладание.

— Йааа! — он шикарно взмахнул ногой, как завзятый каратист, но попал не по Феде, а по микрофону. Через секунду дракончик с Федей, сцепившись, покатились по полу перед сценой, сшибая микрофоны и запутываясь в проводах. Лизе показалось, что Костя всё-таки уловил сценарий и катятся они очень продуманно — ни один микрофон не устоял, и к тому же мальчишки отдавили Паулине ногу. Паулина и Саблезубая тщетно пытались их растащить, младшие раздумали умирать и кричали «он первый начал», и непонятно было, про кого из участников рыцарского турнира речь. Саблезубая, пытаясь восстановить порядок, застучала по своему стакану лакированным ногтем, и тут…

Федя, позабыв про рыцарскую честь, отпустил Костю, как раз вошедшего в раж, вскочил, выпутываясь из проводов, и заорал дурным голосом:

— Вы что делаете? Перестаньте! Перестаньте сейчас же!

От неожиданности гомон стих.

— Вы что, не знаете? Нельзя по стеклу звенеть! Здесь же струнные!

— Это что, примета такая? — раздраженно поинтересовалась педагог.

— Какая примета! Вы… — Федор с трудом перемолчал несколько слов. — В общем, если звенеть по стеклу, то струнные инструменты расстраиваются. Сильно. Потом очень долго настраивать. Скрипку или там виолончель так вообще убить можно. Вы бы… поосторожнее, вот что! — и тут Федор выпутал наконец из проводов руку и вырвал у Саблезубой стакан.

Педагог оторопела.

— Все! — громовым голосом заявила перекошенная Паулина и вытряхнула Яну из шали. — Мерзкие, дрянные дети! С ними по-хорошему нельзя! Никакой благодарности! Сил моих больше нет! Ульяна Сергеевна! За мной! — и она на всех парусах помчалась к дверям, хотя и прихрамывая.

Наверно, бывшая гарпия всё-таки сохранила толику своего былого магического могущества, решила Лиза, потому что Саблезубая оставила безнадежные попытки навести порядок и ринулась за ней.

Бах!

Двери зала захлопнулись.

Лиза перевела дух. И огляделась.

Она стояла, вцепившись в сорванную штору.

Костя, опутанный проводами, опасливо поглядывая на дверь, приподнимался с пола.

Раскрасневшиеся оркестранты стояли среди опрокинутых пюпитров и рассыпанных нот и тяжело дышали.

Лиза уронила штору и громко чихнула.

— Ой, не могу! — сдавленно пискнула Женя и захихикала.

За ней засмеялись остальные. Они притопывали ногами, тыкали друг в друга пальцами. Они покатывались от хохота, всхлипывали, вытирали слезы.

— Нет, ты видел, Мишка?

— Как она взъелась! «Дрянные дети»!

— Ой, умру!

— Нельзя с нами по-хорошему!

Смех подействовал, как кружка горячего сладкого чаю. Никто уже не чихал и не кашлял — только запыхавшаяся Лиза, от пыли.

— Ну, тебе просто в театр надо, — с уважением сказал ей Федя. — Это… извини, в общем. А тебе — в карате, — адресовался он к Косте.

— Мне и так неплохо, — Костя тоже отряхнулся. — Марго! А Марго? Чего дальше-то делать, а?

Та, оказывается, все это время просидела над Изморинской партией, плотно зажав уши. Лиза двинулась к Марго. Ноги почему-то шли плохо. И вообще ощущение было — будто после трех физкультур подряд.

— Марго! — Лиза потеребила её плечо. — Все! Ушли! Только они сейчас вернутся и нас всех убьют!

— А? Что? — Марго подняла голову от нот. — Никого они не убьют. Они сейчас очень заняты. И я тоже. И если будете мешать, я убью. Всех. Как скрипку стуком по стеклу. Лизка, сейчас, минуточку, не мешай, я уже почти все.

Лиза покрутила головой:

— А где мои ноты?

— Тут! — Марго постучала себя согнутым пальцем по лбу. — Сейчас все допишу. Там немного. Костик, ручку быстренько, у меня эта кончилась.