Настоящая работа для смелых мужчин

— Хотя они и избрали меня да роль жреца, договариваться нужно. Дело в том, что у свангов жрецы не командуют воинами, они общаются с богами, справляют обряды, выполняют идеологическую функцию, но в структуру системы управления жрецы не входят. Да и должность жреца у меня скорее почетная, что реальная. Помните, в советские времена были «почетные академики»? Моя должность аналогична. Так что, придется мне говорить со свангами не как жрецу, а как руководителю экспедиции.

Вернувшись в селение, мы обо всем подробно рассказали Актару, рассчитывая на его поддержку, он погладил рукой бороду, и сказал:

— Железной птицы, о которой Ты говоришь, никто из нашего народа не видел, там за Синей рекой, никто из свангов никогда не бывал, не наша это земля.

— Это земли кочевников? — спросил профессор.

— Нет, кочевники там иногда появляются, но это не их земля. Это земля эльмов.

— Про эльмов ты ничего не говорил, что это за народ?

— Это не народ, это духи. Про них ничего знать людям нельзя, и ходить туда нельзя, в их земли. Сванги туда не ходят.

— Если сванги там никогда не бывали, откуда ты знаешь, что там бывают кочевники?

Сванг замолчал, он явно не хотел ничего говорить о земле, которая лежит за Синей рекой. Прожив почти год среди этого народа, никто из членов экспедиции ни разу не слышал о таинственных эльмах. Даже профессору, посвященному в жрецы, никто никогда об эльмах не говорил. Прошло минут пять, прежде чем Актар снова заговорил:

— Однажды наши воины побывали там, преследуя кочевников, они переправились за ними через реку, потом они поднялись на гору и увидели это.

Сванг снова замолчал.

— Что они увидели, Актар? Скажи, что они увидели на горе?

— Капище. Капище эльмов. Но войти тута нельзя,

— Почему?

— Эльмы не пускают. Человек не может войти в капище. Чем ближе подходишь к нему, тем труднее дышать, потом идти становится вообще невозможно. Ближе чем на сто локтей к капищу не подойдешь.

Что-то не вязалось в рассказе Актара. Для чего отряду воинов, случайно оказавшемуся на запретной земле, подниматься на гору, да еще и пытаться проникнуть в капище?

Из разговора, который длился до поздней ночи, мы узнали, что сванги не раз бывали на земле эльмов, ходили через перевал, но держали в секрете сведения об этих походах даже от своих близких. Земля эльмов хранила какую-то тайну, недоступную никому из людей. Упоминание об эльмах и тайнах, связанных с их землями, не вызывали страха у свангов, духи, обитавшие в этих краях, пользовались особым уважением у людей, живущих по соседству. Эльмы не делали ничего плохого людям, проникшим в их владения, они просто не допускали их к тому, что охраняли. И уж никак нельзя было говорить об эльмах людям, не принадлежавшим к племени свангов, как бы хорошо к ним не относились. Жрецы, которые могли общаться с богами, никогда, ни в чьем присутствии не упоминали об эльмах. Перед тем, как пройти на земли, лежащие за рекой, сванги читали специальную молитву, обращаясь к духам, и только после того, как духи дадут какой-либо знак, можно было переходить реку.

Для того, чтобы получить согласие сопровождать нашу экспедицию за перевал, Актару потребовалось переговорить лично, с глазу на глаз, с каждым, кому он предлагал отправиться с нами. Несмотря на тайну, окружающую земли, лежащие за Синей рекой, никто из тех, с кем говорил Актар, не отказался идти с нами. Видимо, Актар знал, с кем нужно говорить.

Когда мы уходили к самолету, чтобы отправиться на поиски пропавшей экспедиции СС, никто нас не провожал, все делали вид, будто не знают, что мы уходим.

— Странный народ, — сказал доктор Архангельский, — я думаю, что большинство из них побывали за рекой, но каждый под большим секретом. Всё окружено тайной, но все всё знают.

— Между тем, — ответил профессор Мальцев, — мы прожили с ними год, и ни от кого об эльмах ничего не слышали, значит, система сохранения тайны, всё-таки работает. То, что известно своим, никогда не будет известно гостям, даже если их принимают, как своих.

— Но ведь Вас посвятили в жрецы, значит, приняли как своего?

— Нет, я же говорил, должность жреца, которую я занимаю, скорее почетная, чем действительная, как дань уважения к моим знаниям, но не более. Меня не посвящали во все тайны жречества, лишь ознакомили с основными обрядами.

— Для чего же тогда Актар рассказал нам о капище эльмов, в которое нельзя войти? Случайно оговорился? Нет, не похоже! Он давал информацию нам дозировано, тщательно продумывая каждое слово. И вдруг, такая досадная оговорка!

— Это не оговорка. Это намек. Видимо, мы должны там обязательно побывать. Что-то должно проясниться с поседением этого капища.

— Что может проясниться, если «туда нельзя войти»!?

— И все-таки, не зря Актар рассказал нам про капище. Постарайтесь туда добраться. Проводник должен знать дорогу, и если я прав, и Актар не случайно оговорился, то дорогу он вам покажет.

Мы подошли к самолету. Жан Поль распахнул дверь, и пригласил воинов в чрево таинственной «железной птицы».