Настоящая радуга

Вскоре после завоевания Нижней Бирмы англичане начали предпринимать экспедиции на север. Одну из главных выгод превращения Бирмы в колонию английские политики и промышленники видели в том, что он лежала на пути в Китай — сказочно богатый рынок проникновением на который в немалой степени определялась активность европейских держав в Юго-Восточной Азии. И в самом деле, достаточно взглянуть на карту, чтобы понять, что в южные провинции Китая легче всего проникнуть именно из Бирмы, двигаясь вверх по течению Иравади. Такой торговый путь существовал издревле, будучи одновременно и путем часто повторявшихся китайских вторжений в Бирму. После разгрома бирманцами китайских войск в XVIII веке этот торговый путь почти заглох, тем более что большая его часть проходила через горы, населенные воинственными шанскими и качинскими племенами, нападавшими на торговые караваны. Открыть этот путь и наводнить китайский рынок английскими товарами было мечтой торговцев и в Лондоне и в Рангуне. Однако экспедиции сталкивались с враждебностью горных племен, с недоверием бирманского правительства и китайских губернаторов Юньнани. Ведь то, о чем мечтали торговцы в Лондоне, никак не радовало китайское правительство, помнившее о многочисленных попытках европейцев закрепиться в Китае.

И вот в 1875 году очередная английская экспедиция, направленная на поиски путей в Китай, подверглась нападению горцев, а один из ее участников, уже упоминавшийся нами Марджори, был убит. Возможно, к нападению на экспедицию были косвенно причастны и китайские власти, тем более что произошло это уже за пределами Бирмы. Когда весть о смерти Марджори достигла Рангуна и Лондона, поднялась буря: ведь это был замечательный предлог для того, чтобы покончить независимостью Бирмы. Слово «война» носилось в воздухе.

Петр Пашино был встречен бирманскими чиновниками без особого энтузиазма. Бирманцы боялись, что в случае какого-нибудь несчастья с Пашино судьба Бирмы будет поставлена на карту. Англичане могли воспользоваться предлогом и ввести свои войска (они уже, требовали пропустить воинские части на территорию Бирмы, чтобы «наказать» виновников нападения на экспедицию). Однако визиты Пашино в бирманские министерства довольно быстро привели к тому, что общительный и доброжелательный путешественник обзавелся приятелями и знакомыми среди бирманских вельмож и государственных деятелей. И постепенно его роль в Бирме, его задачи и цели претерпели изменения.

Чем больше Пашино знакомился с Мандалаем, чем больше узнавал бирманцев, тем более отступало на задний план желание пройти к истокам реки. Пашино почувствовал, что он нужнее Бирме в другом качестве — как представитель России.

Особенно Пашино сблизился с португальцем д’Аверой. И это не удивительно: как мы помним, д’Авера был знаком и с Ненюковым, регулярно с ним переписывался, слал в Петербург тревожные письма о том, как Англия готовится к захвату Бирмы. А Бирму он, по-видимому, искренне любил: здесь он женился, здесь с давних пор служил драгоманом бирманского министерства иностранных дел. Пашино не стоило большого труда отыскать его в Мандалае.

И еще с одним любопытным человеком познакомился там Пашино — с наследником престола, будущим королем Бирмы, а пока что министром юстиции Тибо. В исторических книгах, написанных англичанами, Тибо принято изображать извергом, истребившим сотни родственников, врагом Англии, человеком неразумным, коварным и чуть ли не слабоумным, полностью попавшим под башмак своей жены королевы Супалат и ее не менее коварной матери. До сих пор живуча версия, согласно которой англичане покорили Бирму именно для того, чтобы оградить ее подданных от тирании отвратительного монарха. Как уже говорилось, любой предлог хорош, если пришло время аннексировать страну. А изображение Тибо в роли изверга весьма способствовали созданию антибирманского общественного мнения и Англии.

Объективных описаний личности последнего бирманского короля в западной литературе почти не сохранилось; тем интереснее характеристика, данная ему Пашино после их встречи. Пашино описывает Тибо, как худощавого брюнета с выдающимися скулами и умным лицом, внимательно прислушивающегося к словам своих советников. Тибо встретил Пашино очень благосклонно и они несколько часов беседовали. Молодой принц произвел на Пашино настолько хорошее впечатление, что и через несколько лет, публикуя в русских журналах благожелательные статьи о Бирме, свежие сведения о которой он черпал из писем своего приятеля д’Авери, Пашино присоединяется к словам португальского драгомана: «Ура! императором избран Тибо. Этот молодой человек чрезвычайно энергичный и очень гуманный.