Настоящая радуга

И вот, прочтя в газете о возвращении известного путешественника и узнав от достоверных лиц, что путешественник этот вечно стеснен в деньгах, Хлудов предложил ему отправиться в кругосветное путешествии в качестве няньки, переводчика и домашнего учители. В остальном он предоставил Пашино свободу: куда ехать и сколько оставаться в том или ином месте, путешественник должен был решать сам. Пашино согласился.

В Италии Пашино встретился и разговаривал с Гарибальди. Встреча была волнующей, и Пашино подробно описал ее, не скрывая чувств, охвативших его при виде итальянского героя. Вторая встреча в Италии с не столь знаменитым, но не менее влиятельным человеком, оказала большое влияние на дальнейший хон путешествия. Король Италии Виктор-Эммануил, узнан в ходе беседы о планах Пашино, посоветовал ему обязательно попасть в Бирму и попытаться подняться по Иравади — величайшей реке Бирмы — до ее истоков которые тогда еще не были обнаружены. Интерес итальянского короля к Бирме был не случаен. При дворе бирманского короля работали в те годы итальянские офицеры и инженеры: не смея бороться на равных с основными претендентами на Бирму — Англией и Францией, Италия тем не менее старалась там обосноваться и потому была сторонницей независимости Бирмы, т. е. независимости от Англии и Франции.

Оброненные королем Италии слова вызвали в душе Пашино цепную реакцию. Действительно, почему бы и не попытаться пройти первым не только к истокам Иравади, но и оттуда в Китай, а затем на родину? Ведь однажды уже срывались путешествия в Россию со стороны Индийского океана. Если повезет в третий раз, то будет найден совершенно новый путь, овладеть которым столь рьяно стремятся и англичане и французы. И ведь русскому, надо полагать, легче будет сделать то, что не удалось врагам Бирмы, к которым бирманцы относятся с недоверием.

Дальнейший путь путешественников на Восток — через разоренную, теряющую колонии и обреченную на скорое поражение в Болгарии Турцию, через знакомую уже Индию — был лишь подготовкой к последнему рывку. Хлудов не возражал. Ему было интересно с этим знающим всё и всех хромым, близоруким и, казалось бы, вчистую неприспособленным к трудностям пути человеком. Скоро экспедиция, если можно так назвать это странное содружество, сформировалась и оформилась внутри: Хлудов признал, что его нянька и переводчик — начальник экспедиции, а сам он лишь зритель — порой заинтересованный, порой восторженный, порой растерянный, порой равнодушный.

Предстоящее путешествие по неизведанной Иравади настолько захватило Пашино, что он практически ничего не написал о третьем путешествии по Индии. И не только потому, что на этот раз он не ставил себе в Индии никаких целей и был лишь туристом, — ведь и из неудачных путешествий Пашино привозил интереснейшие статьи и записки, — просто на этот раз Индия казалась лишь преддверьем Бирмы.

Сначала был Рангун, к тому времени уже четверть века находившийся в руках англичан, быстро растущий, дымящий на окраинах первыми заводами и все-таки не похожий на города Британской Индии. Пароходик «Юньнань» — название его как бы напоминало все время о цели — был стар. Сзади лениво крутились огромные колеса, к бортам были пришвартованы барки. Пашино не сходил с верхней палубы, предоставив буфет в полное распоряжение молодого спутника.

Иравади была бесконечно широка, спокойна, и в блеклом дневном мареве пагоды казались золотыми и белыми облаками, зацепившимися за вершины холмов. Пароход часто останавливался. Кули, смеясь и громко перекликаясь, грузили на него дрова. Тогда Пашино сходил на берег. Было жарко, сухо; яркие одежды бирманцев напоминали Россию. И вовсе не ведая о тех, кто последует за ним, Пашино замечает то же самое, что они: «Это наша Украина и запорожцы. В случае чего они первые придут на помощь повстанцам». Так писал он о рыбаках, имея в виду восстание против англичан: Пашино был давнишним врагом колониализма, который он видел в действии.

Потом была граница Бирмы английской и Бирмы еще независимой. Оставалось менее десяти лет до ее полного покорения. Это чувствовали все — и в Лондоне, и в Калькутте, и в Рангуне, и, наконец, в Мандалае, где старый король Миндон пытался то небольшими уступками, то дипломатическим лавированием и обращением к нейтральным странам отсрочить конец бирманской независимости. Понял это и Пашино. За недели, проведенные в Британской Бирме, он не раз встречался с английскими чиновниками, торговцами, военными и слышал одно и то же: Бирма должна быть окончательно покорена. И чем скорее, тем лучше.

В Мандалае, последней столице независимой Бирмы Пашино и Хлудову пришлось задержаться: ведь на опасное путешествие вверх по Иравади надо было получить разрешение бирманского правительства. Дело осложнялось трагическим обстоятельством, которое совсем недавно, в 1875 году, чуть было не привело к войне между Бирмой и Англией.