Завершился еще один круг жизни Пашино. Снова рухнула карьера, снова провалилась попытка стать редактором. Но если за десять лет до того Пашино был здоров и полон надежд, то теперь он был лишь тенью прежнего юного дипломата. Зато были друзья, была известность среди ученых и литераторов. И когда Пашино предложил Географическому обществу отправиться на Памир через Индию, т. е. повторить через три четверти века путь Данибегова, Географическое общество отнеслось к этому очень благосклонно. Часть средств на путешествие, которое Пашино замыслил совершить под видом дервиша, дало Географическое общество, часть — собрали по подписке друзья.
В 1873 году Пашино приехал в Бомбей, а оттуда — в Северную Индию. В Амритсаре пришлось пересесть на лошадей, в Кашмире идти пешком. Волоча правую ногу, опираясь на палку, стараясь не потерять очки, без которых он был почти беспомощен, Пашино поднимался вслед за своим слугой и другом Абдул-Гани. Был ноябрь, шел снег, мела метель и «я, как хромой и безрукий, — пишет Пашино, — несколько раз кричал, вздыхал, стонал, не имея возможности иначе выразить свои страдания. Несколько раз я обрывался и падал сажени на три, потом взбирался, хватаясь за колючки и вьюны, растущие по обрыву, внизу которого была бесконечная пропасть».
План с переодеванием в дервиша пришлось оставить. Удобнее оказалось выступать в роли слуги Абдул-Гани. Как-то раз это даже помогло: в горах напали разбойники, забрали все что было денег у Абдул-Гани, а слугу не тронули. Отобрав у путников также посуду и утварь, разбойники уже не имели к ним никаких претензий, и один из них даже проводил Пашино и Абдул-Гани до ближайшей деревни и помог достать там посуду вместо отобранной.
В городках и селах, через которые проходили путешественники (и где раньше еще не бывало европейцев), Абдул-Гани выдавал себя за купца, едущего в Яркенд купить лошадей. Слуга его, немытый турок, в громадной чалме, с коленкоровой простыней через плечо, был куда более правоверным мусульманином, чем хозяин, беспрестанно бормотал молитвы и слыл среди караванщиков человеком набожным.
Приближались знакомые места — Средняя Азия. Вдали уже можно было различить вершины Памира. На базаpax и в караван-сараях любопытный слуга Абдул-Гани не раз уже встречал знакомые типы лиц: здесь торговали и узбеки и таджики. Звучала знакомая еще по Туркестану речь.
Одно лицо показалось особенно знакомым. Где-то он встречал этого пожилого низенького человека… Вот он поднимается с коврика, отставляет чашку с чаем и идет к Пашино по темным шумным переходам базара.
— Эффенди!
Пашино не оборачивается. Он волочит ногу, спешит затеряться в лабиринте узких улочек.
— Эффенди, постой! Что заставило тебя переодеться правоверным?
Оборачиваются прохожие. Не украл ли чего этот грязный турок в большой чалме?
— Держите его!
Но перед Пашино уже спасительные двери караван сарая. Абдул-Гани спешит к воротам. Пашино слышит спор, останавливается, возвращается. Убегать дальше по разумно.
— Я знаю его, — настаивает низенький преследователь. — Он русский офицер. Большой человек. Я был поваром у Абдурахман-хана, когда повелитель правоверных приезжал в Ташкент. Этот русский крутился рядом, выведывал. Прошло много лет, я вернулся в Афганистан но я помню его.
Большая толпа собралась вокруг. На Пашино смотрят недоброжелательно. Здесь боятся шпионов: близки английские владения, а там, за Памиром, Россия. Так погибли Коннолли и Стоддард — английские путешественники. Абдул-Гани клянется всеми святыми, что слуги его родом из Турции. Толпа собралась у входа в каморку, где живут Пашино и Абдул-Гани, — ждут, пока подозрительный человек соберется, чтобы идти к вали — судье.
— Абдул-Гани, — умоляет Пашино. — Ты пойдешь мной к вали. Если они меня разоблачат, тебе ничего не грозит. Но ты хоть будешь знать, как я погиб. Ты вернешься в Россию и расскажешь об этом русскому генералу. Тебе дадут за это награду. Ты расскажешь там о пути, который мы прошли вместе.
В эти минуты Пашино более всего страшила неизвестность: погибнешь и никто не узнает, где кончил дни путешественник Пашино. На заседании Географического общества Петр Петрович Семенов поднимется со своего места, предложит собравшимся минутой молчании почтить память члена общества, известного своими трудами Петра Ивановича Пашино. Члены общества поднимутся, помолчат и перейдут к другим делам. Вот и все — и ни один человек больше не вспомнит о Пашино И не родятся задуманные книги, и, главное, та книга о путешествии в запретные области Азии, которая осталась в голове Пашино: ведь нельзя же вести дневник в этом последнем путешествии.
Абдул-Гани долго колебался. За деревянной дверью шумела нетерпеливая толпа, и голос низенького афганца, поднимаясь над гулом толпы, будоражил ее, разогревая страсти. Пашино передал слуге все свои деньги, спасенные от разбойников, часы, очки. Абдул-Гани растрогался. Ему проще было бы уйти и скрыться: в суматоxe никто бы не заметил исчезновения. Но он сказал:
— Пойдем, Петр. И да сохранит нас Аллах.