Настоящее

Зазвучала новая мелодия, и Джен сделала шаг к танцующим парам. Но Лори быстро схватил её за руку и потянул совсем в другую сторону. Они побежали вниз по садовой дорожке, засыпанной рыжим гравием – всё дальше и дальше, туда, где за кустами шиповника гравий кончался, и поросшая травой тропинка спускалась к бесконечно огромному озеру.

Лори отодвинул перед девушкой ветви ив, росших у самой кромки воды, и они ступили на берег. Из темноты на них пахнуло сыростью, плюхнули в воду недовольные лягушки, плеснула волна. Прямо над водой сияла невероятно яркая луна, разливая белое золото по воде. Лунная дорожка, покачиваясь, шла прямо им под ноги.

Подул прохладный ветер, и Джен поёжилась. Лори коснулся кончиками пальцев её ладони, и у него тут же пересохло в горле. Джен перестала дышать и мгновенно забыла о ветре. Стало жарко и душно, и в груди всё свернулось клубком.

Лори сжал её ладонь и опустил лицо в волосы девушки. Рыжеватые локоны щекотали нос, и Лори, чихнув, счастливо рассмеялся. Рассмеялась и Джен, посмотрев на него сквозь темноту и неловкость. Лори прижался губами к её холодному плечу, к щеке… Джен взяла его лицо в свои руки и нежно прижалась губами к губам.

***

Джерри размял руки. Как создавалась Джен? А те, другие, которые так же возненавидели его с течением времени, как и он их? Почему его любовь всегда так уродливо мутирует? Что не так с ним, что не так с ними?..

Может ли Соня ошибаться в построении идеальной модели? И если да – то почему до сих пор она не исправилась? Или ей нравится наблюдать за его мучениями, за болью? Бред, дикий бред. Она никогда не сможет причинить ему боль – это разрушит основы её существования. Но кто сказал, что все эти основы – истина? Ведь всё, о чём он знает, рассказала ему Система…

У Джерри заболела голова, и он с ужасом отвернулся от собственных крамольных мыслей.

– Соня, налей снотворного, я безумно хочу спать, – произнёс он с непонятным раздражением, поднимавшимся откуда-то из глубины души.

– Ещё рано спать, дорогой, ты совсем недавно ко мне вернулся! – проворковала Соня. – Давай лучше посмотрим фильм!

Джерри почувствовал, как заломило в затылке, а челюсть свело тупой болью.

– Не хочу фильм. У меня болит голова.

– Ну вот, как же так, – опечаленно протянула Соня. – Хорошо, ложись, я приготовлю тебе самый вкусный коктейль. Будешь спать как младенец!

Как младенец? А как спят младенцы?.. Пригубив кисловатую воду, Джерри задумался. Об этом сейчас может знать только Система. Он прошёл в другую комнату блока, к своей привычной кушетке, тяжело опустился на прохладную простынь и устало закрыл глаза.

***

Бравые молодчики в серых комбинезонах и грубых рабочих перчатках один за другим вносили в гостиную Лори коробки и чемоданы. Их лица были суровы и бесстрастны, и казалось, будто нет им числа.

– И имя им – легион, – прошептал себе под нос хозяин дома.

Количество вещей, с которыми переезжала к нему Джен, немного пугало Лори. С другой стороны, он сам любил хорошие костюмы и дорогие безделушки, и с огромным трудом обходился в путешествиях дорожными наборами. Без сомнения, он хорошо понимал свою любимую.

Вот только молодчики в комбинезонах всё заходили и выходили. И каждый раз у каждого из них в мощных руках было минимум по три коробки.

Во дворе послышался шум мотора, заскрипел, зашуршал гравий, взвизгнул клаксон. Лори выглянул в окно – там грузчики бросились врассыпную, пропуская сверкающий автомобиль его невесты. Корпус цвета шампанского был будто только отполирован, и солнечные зайчики от машины скакали по всему фасаду дома.

Лори посмотрел на рыжую красотку за рулём, и все его сомнения развеялись. Всё будет ровно так, как они мечтали. А уж их мечты совпадают всегда!

Последние полгода он провёл будто в горячке. Женщина, которую он встретил на приёме у Шарлотты, оказалась не просто подарком – она стала всей его жизнью, заполнила каждый день и каждый час его существования. Джен была с ним всегда. Если он не мог коснуться её руки, он касался её мысленно, и ему чудилось, будто любимая чувствует – и откликается. Даже если между ними многие мили.

Он снимал телефонную трубку, чтобы набрать номер Джен – а там уже звучал её голос. Он просыпался с мыслью о ней – и дворецкий уже нёс доставленное с утра розовое письмо с запахом её духов, запечатанное её поцелуем.

Расставаясь с Джен вечером, он опускался в любимое когда-то кресло у камина – и ощущал себя чудовищно одиноким. Как будто нет в доме ни тётушки Софии, которая приглядывала за ним с глубокого детства, ни строгого молчаливого дворецкого Купера, с которым они вместе росли, ни слуг, ни друзей… И даже отец, суровый полковник в отставке, живущий за океаном со своей второй, молодой женой, казался какой-то фикцией.

В такие моменты Лори снимал порой трубку аппарата – и телефонный сигнал бежал по кабелю, похороненному на дне океана, через полмира. Трубку непременно снимала молодая супруга отца, и каждый раз она недовольно отчитывала Лори за то, что он отрывает полковника от важных дел.