Настоящее имя

За организацию похорон и их безопасность отвечал Илья Сергеевич Атаманов. Процедура прошла на должном уровне, без сбоев и непредвиденных ситуаций. А они могли быть самыми неприятными: от взрыва под катафалком, до обстрела траурного кортежа. Не говоря уже о фото — или видеосъемке участников.

Вернувшись с кладбища, Атаманов прошел доложиться Горемыкину. Председатель Совета учредителей только закончил совещание и все ещё пребывал в состоянии возбуждения. Правда, определить это мог только тот человек, который его хорошо знал. Если обычно Петр Георгиевич монументальностью форм и малоподвижностью напоминал неполностью ожившую статую, то сейчас статуя ожила полностью, хотя и не дотягивала до человеческой мимики и подвижности.

— Поплавский со всем своим банковским холдингом ушел под кремлевскую крышу, — прогудел он. — Кредиты МВФ шли через него, теперь нам до них не добраться! Какой негодяй! Теперь он бросит эти деньги на скупку якутских приисков и тем самым поднимет цену…

Атаманов дипломатично молчал. Поплавский — не та фигура, в отношении которого можно предлагать «острые» мероприятия. Во всяком случае, по своей инициативе.

Горемыкин встал и прошелся по кабинету, размеры которого позволяли даже проехаться на велосипеде, но высокий и толстый Петр Георгиевич вряд ли смог бы на него взгромоздиться.

— У меня есть подозрения, что ещё кто-то из наших смотрит в сторону Поплавского, — значительно, с расстановкой, проговорил он. — Поэтому служба безопасности должна быть настороже…

Горемыкин величаво одернул пиджак. По въевшейся в плоть и кровь привычке, он всегда ходил в одном и том же наряде: строгий однотонный костюм неброских цветов, белая сорочка, скромный галстук — униформе ответственных партработников прошлых лет.

Бывший Управляющий делами ЦК КПСС имел колоссальные связи и возможности, хотя его личный капитал и уступал состояниям многих нынешних нуворишей. Потому что в отличие от современных финансовых, партийные олигархи старой школы ещё помнили персональные дела, исключения из партии, инфаркты и показательные суды… Сейчас он медленно шел от стола к двери, потом обратно, к двухметровой пальме в большой деревянной кадке.

Атаманов почтительно стоял и поворачивался в ту сторону, куда двигался босс. Сейчас он испытывал неловкость за свой модный, в мелкую зеленую клеточку пиджак, мягкие, свободного покроя брюки, складкой спадающие на дорогие зимние полуботинки, альпийский загар на мужественном лице. Круглые, близко посаженные глаза, большой, резко спускающийся к губам боксерский нос, массивный выступающий вперед подбородок выдавали основные черты характера — целеустремленность, решительность и твердую волю. Многие женщины находили, что он похож на французского киноактера Лино Вентуру.

Обычно он подавлял людей, с которыми приходилось общаться. Но по сравнению с шефом, чувствовал себя песчинкой. В этой большой яйцеобразной лысой голове помещалось столько информации, сколько он сам никогда не сумел бы переварить. Узкие затемненные очки придавали шестидесятипятилетнему дедушке экстравагантный вид, маскировали возраст и скрывали глаза.

Несмотря на, казалось бы, мирное прошлое, Петр Георгиевич был отличным конспиратором и постоянно маскировался и что-то скрывал. Никогда не подписывал официальные бумаги, приезжая в «Консорциум», не появлялся у входа и в вестибюле, поднимаясь на пятый этаж специальным лифтом прямо из подземного гаража, да и вообще очень редко приезжал в свой кабинет, предпочитая принимать руководящий состав концерна в безликих гостиничных офисах, оформленных на подставных лиц. Не участвовал в торжественных мероприятиях, не общался со средним и низшим персоналом. Многие вообще не знали, кто такой Горемыкин и какое отношение он имеет к концерну.

— Похороны прошли нормально, без осложнений, — как мальчишка похвастался Атаманов, но Горемыкин тут же охладил его пыл.

— Ничего нормального в похоронах отличных сотрудников нет! Это уже само по себе осложнение, причем крайнего порядка! Кто их убил?

— Пока не знаем…

— Плохо! Мне известно, что Куракин в последнее время кого-то интенсивно разыскивал. Это было не связано с его работой и даже мешало ей! Кого и зачем он искал?

Атаманов опустил голову.

— Я только третий день в новой должности, Петр Георгиевич. Пока не могу ничего сказать.

— Плохо, — ожившая статуя наконец успокоилась и вернулась в кресло, опять превращаясь наполовину в камень. — Вы должны их достать из-под земли!

— Я все сделаю, — заверил Атаманов и вышел, хотя с трудом представлял, что тут можно сделать.

В его собственной приемной дожидались четыре руководителя подразделений. Трое неуловимо напоминали друг друга: крупные неброско одетые грубоватые мужики средних лет, с властными повадками и уверенными взглядами внимательных глаз. Сдержанные манеры и офицерская выправка выдавали в них отставников силовых структур.