Настоящее имя

— А у вас там кто: друг, брат? Если не будет валять дурака, он может даже закончить университетский курс и сдать экзамен на магистра. А за что сидит? Кража? Изнасилование? Или русский рэкет?

— У меня там деловая встреча, — сказал Макс и Бронек замолчал.

Тюрьма особо строгого режима выглядела вполне цивильно, как музейный замок — ни вышек, ни колючей проволоки, ни грубо сваренных железных загородок… Высокая и толстая стена, за ней массивное здание из красного кирпича. Похоже на мрачноватую гостиницу. Небольшие окошки обведены по периметру белой краской, даже решеток нет!

«Наверное, бронированные стекла», — подумал Макс.

И служащий в серой суконной форме сидел за перегородкой из пуленепробиваемого стекла. Он деловито обслуживал посетителей и профессионально улыбался, но вдруг перестал улыбаться и застыл на месте. Застыл его рот, который минуту назад, округлившись, повторил: «Заключенные мистер и миссис Томпсон… Родители посетителя Томпсона, из Москвы…» Застыли быстрые глаза, пальцы, ловко перебиравшие клавиши компьютера, голова застыла, спина.

Еще бы! Знаменитые шпионы всегда отрицали какую-либо связь с Россией!

Через мгновение оцепенение прошло.

— Простите, мистер Томпсон, вы приходитесь им родственником по нисходящей линии? — переспросил служащий, приходя в себя.

— Я их сын, — ответил Макс. По английским законам родственники по нисходящей, равно как и по восходящей линии имели беспрепятственное право свиданий с заключенными. Отказать в этом было нельзя ни под каким предлогом.

— Все понятно. Одно небольшое уточнение…

Серый клерк куда-то отлучился, затем снова возник на прежнем месте, пальцы забегали по клавиатуре. Создавалось впечатление, что он хочет получить от своего «Эппл-Макинтоша» ответ, который тот никак не может дать. Макс почувствовал, что его начинает бить нервная дрожь. Наконец, усилия служащего увенчались успехом — он что-то выудил из компьютерной памяти, лицо его осветилось ровным голубоватым светом — не то от дисплея, не то от внутреннего удовлетворения.

— Завтра в это же время, сэр, — с явным облегчением произнес он. Приходите завтра и все будет в порядке.

— Почему завтра? А сейчас что-то не в порядке?

Служащий промокнул лоб платком и размазал по зубам искусственную улыбку.

— Просто в блоке «С» сегодня дезинфекция, сэр. Извините.

— Но…

— Я вас слушаю, леди, — служащий уже обращался к женщине в свитере до колен, которая стояла следующей.

Недоумевая, Макс отошел в сторону. Только что на его глазах два человека получили разрешение на свидание, ни про какую дезинфекцию речи не было. Может их родственники содержатся не в блоке «С»? Или тюремщики просто выигрывают время? Но для чего? Предупредить «МИ-5»? Скорей всего… А завтра скажут, что свидание не состоится, или накачают родителей наркотиками, или придумают какую-нибудь другую гадость… Ладно, увидим!

Неподалеку от тюрьмы он нашел недорогую однозвездочную гостиницу и снял одноместный номер. У портье купил карточку для таксофона, из уличного автомата сделал звонок. Потом на такси отправился отыскивать нужный адрес.

Плотные транспортные потоки, левостороннее движение, огромные двухэтажные автобусы, нависающие то с одной, то с другой стороны словно айсберги, грозящие раздавить утлую желтую скорлупку… Макс отвык от всего этого и чувствовал себя здесь чужаком: ни соседей, ни друзей, ни знакомых, ни одного человека, который обрадуется встрече… Разве что заехать к мистеру Арчибальду Кертису и спросить, помогли ли триста тысяч фунтов британскому коммунистическому движению? Но он тоже вряд ли обрадуется посланцу из прошлого…

Вдруг в голову пришла мысль, заставившая Макса устыдиться: ведь в этом городе находятся его родители, самые близкие и родные люди! Почему же он не ощущает этого? Из подсознания выполз болезненный червячок: кто он и зачем приехал в Лондон? Сын, страдающий без родителей и желающий скрасить последние годы их заточения? Или…

Однозначного ответа не было. Жизнь не признает застывших форм и постоянно нарушает их. Те люди, которых он видел на фотографии, — хрупкая женщина в белом платье, мужчина в рубашке апаш и маленький мальчик в матросском костюмчике — они просто-напросто не существуют. Счастливая семья Томпсонов исчезла много лет назад. Есть некая пожилая чета, мистер и миссис Томпсоны, с целым набором неведомых Максу наклонностей и привычек. Они двадцать восемь лет просидели в тюрьме, это не могло не сказаться на мировоззрении, характерах, психике, наконец… За столько времени они забыли и про Россию, и про него, забыли и русский язык, а если нет наверняка говорят с акцентом. «Мой малшык»… Время, когда Макс нуждался в их поддержке, давно прошло. И они вряд ли нуждаются в нем…