Настоящие деньги

— Что там за эта белая хрень? — осведомился стоявший внизу Кранц. — Можно оттереть?

Валька плюнул на ладонь и потер ею одно из белых пятен на вывеске.

— Что-то типа известки! — сходу заключил он. — Стирается легко. Нужна просто мокрая тряпка.

— Погоди, сейчас из «темной» принесу что-нибудь… — сказал ему Борис Аркадьевич и, осторожно приоткрыв дверь с разбитым стеклом, нырнул внутрь помещения.

Валька продолжал тереть рукой известку и не заметил, как к входу в салон подкатили две машины: старенький 412-й «Москвич» и явно многое в своей жизни повидавший «Жигуленок»-копеечка. Валька обратил на них внимание лишь тогда, когда дверь одного из автомобилей открылась, выпустив на свободу яростные звуки песенки какой-то неизвестной группы:

Мы будем жить теперь по-новому,
Мы будем жить теперь по-новому,
Ах, любэ-любэ-любЭ, ах любэ-любэ-любЭ,
              ах любэ-Люберцы мои, тыц, тыц…

Из автомобилей выгрузилась компания молодых людей в трико и борцовских маечках. Возраста они были разного. На вид: и чуть старше Вальки, и немного младше. Видно было, что пацаны посещали качалку, но их «бицухам» до Шварцнеггеровских «банок» было далеко. Причем, весьма!

Один из них, с небольшими светлыми усиками, хрипло крикнул Вальке:

— Эй, брателла-работелла, где хозяин этой конторы?

Вальке почему-то стало обидно, что пацаны принимают его за какого-то «работеллу», и он, вспомнив, как дядя Боря неоднократно уточнял по поводу кооператива, что он является их совместным предприятием, с гордостью ответил:

— Ну, я хозяин.

— Ты? — рассмеялся тип с усиками.

Загоготали и его спутники.

— А что тут такого веселого? — серьезным голосом осведомился Валька.

Но вместо ответа один из парней ударил ногой по стремянке, от чего та сильно пошатнулась, заставив Вальку спрыгнуть с нее. Кто-то схватил его за шиворот и подтолкнул к двери, процедив:

— Ну, пойдем, мистер Кранц, побеседуем. По-нашему потолкуем. По-русски.

— Я не Кранц, — успел возразить Валька, пытаясь освободиться. — Чего вам надо, чуваки?

— А что ж тогда свистишь, что хозяин? — заглянул ему в лицо тип с усиками.

Валька уточнил, задыхаясь:

— Я… стажер.

— Стажер? — удивился парень. — А где хозяин?

— Что за шум? — неожиданно для всех раздался голос Бориса Аркадьевича, появившегося на пороге. Брови старика хмуро сдвинулись к переносице, а глазки смотрели из-под густых бровей двумя ледяными звездочками.

— Ага! — усмехнулся тип с усиками, по всей видимости, являвшийся предводителем всей этой гоп-компании. — А вот, значится, и настоящий мистер Кранц. Так, папаша? Ты, что ли, Кранц?

— Чем обязан?

— Сфоткаться хочем. Групповой снимочек. Гы!

— Не получится, господа, — подчеркнуто вежливо ответил Борис Аркадьевич, — сегодня воскресенье, выходной.

— А, выхо-одной… — ехидно протянул главарь шайки. — А мы уж думали из-за ремонта… Ведь у вас ремонт, да? Стеклышко, глядим, разбито, — парень осторожно дотронулся пальцем до осколка, опасно торчащего в проеме дверного окна. — Табличка, вон, покосилась… — поднял он глаза и, наклонив голову, прочитал: — «Фото-гра-фи-ческий са-алон Кранца». Ха! Кааператифф! Аперетифф-аперкот, ешкин кот. Ну, раз выходной… Дело святое! Можем и не фоткаться. Только, папаша, боюсь, в таком случае ремонт твой затянется ох как надолго!

Старик прищурил глаз и с холодной насмешкой, демонстративно приложив ладонь к уху, молвил:

— Ась?

— Глухой, да? — главарь оскалился. — Не, ты скажи, в натуре бла, глухой?

А кто-то из его спутников прикольнулся:

— Да он же, Санта, старенький. Дедуля — в ухе дуля!

(Сантой, как понял Валька, звали усатенького вожака этой компании)

— Что надо? Говори, — вдруг неожиданно спокойным голосом обратился Кранц к Санте.

— Во! Это уже деловой бэзэр! — ответил тот. — Стало быть, папаша, раз уж ты вывеску кооперативную над своей конурой присобачил, то нужно и о крыше подумать.

— Какой еще крыше? — с недоумением переспросил старик, невольно подняв глаза на крышу трехэтажного здания, внизу которого располагался его салон.

— Дурачка включаем? — осведомился Санта. — Или не в курсе, что на такие вот, как твой, кооперативы постоянно совершаются всяческие нападения. Вот, к примеру, — вынул он кусок стекла из дверного оконца, — кто это сделал? Ясно же — хулиганы. Шпана всякая. Они, папаша, как град. Маленькие, но вредные. Единственная защита, чтобы, значится, урожай свой от такого града уберечь, это надо крышу над ним возвесть. Так, братва? — обратился он к своим друзьям.

— Точно, Санта! Верно… — ухмыляясь, загудели те.

— Ну, и вот эти спортивные ребятки, папаша, и будут теперь твоей крышей. Чтоб ни один волосик не упал с твоей седой головушки, чтоб ни одно стеклышко… — Санта демонстративно отпустил осколок, позволив тому разлететься в стеклянную крошку у его ног, — не выпало из твоей дверки…

Магнитола в машине за спинами ребят разразилась следующей песней:

Батька Махно
Смотрит в окно,
Мошки бьются о стекло…

Кранц усмехнулся:

— Это вы специально подобрали?