Настоящие индейцы

— У меня есть эта запись. В прекрасном качестве. Та самая, где Делла пытается разнять вас с Ником и отобрать у тебя нож. Та самая, где ты ударил ее кулаком в лицо, а потом — ножом в область сердца. Выбирай, что тебе по душе — эту запись получат федералы или ее увидит твой наследник, такой же Берг, как и ты? Причем именно в том возрасте, когда юным Бергам не терпится утереть нос папаше?

Берг сидел на земле, глядел с ненавистью. И молчал.

— Забудь про Деллу, — сказал Маккинби. — Еще раз посмеешь трепать ей нервы — убью. Хоть намеком заикнешься про «семейную» жизнь… понял, да? Пожалеешь, что тебя не убили. До лазарета сам доковыляешь или прислать санитаров? Вообще-то я тебе челюсть сломал, а не ноги, дойдешь.

* * *

На царской веранде, коротая время за бутылкой пива, сидели два Слоника — старый и молодой, отец и сын. Было тихо, индейцы все сдрейфовали на поле, где полным ходом шло празднование. А люди, которые обеспечили индейцам эту радость, просто отдыхали.

Маккинби без спросу присоседился к ним. Крис очень хмуро поглядел на него.

— Даже спрашивать не стану, что тебе наговорил Берг, — сказал Маккинби и потянулся за пивом. Мужчины пили из бутылок, без стаканов, он тоже не стал искать посуду. — Думаю, тебе это в любом случае не понравилось. Макс отличный манипулятор, талантливый.

— Август, — начал Джулиан, — я все-таки отец Деллы. Имею я право спросить? Я как-то считал, что Делла твоя сотрудница. Мне нравилось, что у вас кроме рабочих еще и человеческие отношения хорошие. Но что-то мне поворот темы показался странным. Крис тут обмолвился… Я чего-то не знаю?

— Каждый из нас чего-то не знает, — согласился Маккинби.

— Послушай, Август, а то начистоту? — предложил Крис. — Я понимаю, ты считаешь, что это твоя интимная жизнь, но Делла все-таки наша.

— Любите вы, Слоники, чистоту… Крис, нет никакой интимной жизни. Вообще. Более того, я и Делле сказал открытым текстом: будет либо так, либо законный брак. Законный брак она не хочет. И в связи с этим, уважаемые коллеги-принцы, у меня к вам вопрос: откуда у Деллы такая глубинная ненависть к крупным землевладельцам?

Слоники переглянулись. Джулиан покашлял в кулак:

— Сын, у тебя чего покрепче пива нет?

— Теоретически, можно взять водки у Патрика.

— Спасибо. Я уже не в том возрасте, когда пиво без водки — деньги на ветер.

Маккинби молча достал из кармана плоскую фляжку виски.

— Вот это другой разговор, — сказал Джулиан и отвинтил пробку. Глотнул. — Август, это я виноват. Ну и мать, конечно, частично… Ты только не смейся. Тебе Делла говорила, как зовут ее мать?

— Честно говоря, никогда.

— Не падай — Арми. Нет, ну согласись, как я мог пройти мимо девушки, которую зовут Армия? Тем более, она была самой красивой в гарнизоне. Первым у нас парень родился, Рональд, Ронни. Вторым — этот, — он показал подбородком на Криса. — А еще через год девчонка. Причем родилась она дома, не успел я жену до клиники довезти. Она вообще всех очень быстро рожала… И как-то вот сразу было видно, что девка получилась красавицей. Ну конечно, куда такую на войну-то… Арми в нее вцепилась, ах моя куколка, ах моя принцесса, вырастешь — замуж непременно за принца выйдешь… С детства талдычила. А характер у Деллы — сам знаешь какой. До трех лет она была Офелией. А в три года заявила — Делла, и все тут! И пойду служить, разведчицей! Словом, это детская еще обида. Ей казалось, что раз вся семья служит, то и ей надо, а если ее отговаривают, то она какая-то неполноценная, негодная. Соответственно, «принц» для нее был жупелом. И ты прикинь, поступает она в университет, только начала учиться, звонит — пап, я замуж вышла. Ей девятнадцати же еще не было! Ну ладно, я понимаю, тем более, в Военном плохих ребят нет. Рассказывай, говорю. И тут она мне — за принца. Князь Сонно. Максимиллиан Альберт ван ден Берг. Я даже решил, шутит. Вечером светскую хронику проверяю — батюшки, действительно же за принца… Арми зову, говорю — накаркала ты, мать, и что мы теперь будем делать? Этот парень нас даже на порог не пустит. Дочку будешь видеть раз в год, если ей муж позволит. Ну а когда она развелась… Вот тогда эта детская обида в ненависть превратилась.

— Да уж, — Маккинби покачал головой. — Фантазия у вас на имена богатая, слов нет. Странно, что вы ее Офелией назвали, а не какой-нибудь Засадой.

— Вот! — обрадовался Джулиан. — И Делла тоже обижалась! Ну как же, маму Армией зовут, а ее какой-то Офелией. Имя свое ненавидела люто. А чего такого, красивое имя ведь. Хотя, конечно, дразнили ее сильно. А как ее Крис доставал цитатами из «Гамлета»!