Настоящие индейцы

— Восемь лет назад князь Сонно женился на девушке из простых. Вскоре развелся. На развод подала его жена, даром что была простушка и на одиннадцать лет моложе князя. Но отношения между ними не прекратились. Они ссорились, мирились. Его бывшая жена тем временем окончила Военный университет и пошла служить. Макс отправился за ней. Она отслужила два года, он — один. Они решили снова пожениться. Но тут с девушкой произошла беда. Неважно, какая, важно, что Макса она видеть уже не хотела, притом, что прямой его вины не было. Спустя несколько месяцев девушка устроилась на работу к его троюродному брату. Но брату не из Бергов, а из Маккинби — они родственники по общей прабабушке. Макс, узнав о том, наизнанку вывернулся, чтобы снова завоевать расположение бывшей жены. А она любила свою работу. В конце концов он выдумал: оставил ей все свое имущество, включая княжество и титул, в доверительное управление. Сроком на пять лет, если она не родит его биологического потомка. Если родит — княжество ее навсегда. После чего он сменил имя и ушел в армию. Его ближайшие товарищи — тот же Кер, Санта — видели у него фотографию бывшей жены. Возможно, видела и Ида.

— Так-так, — Гай прищурился. — Понимаю. Если Ида родит ребенка, и бывшая жена тоже, возникают два равноправных наследника. На стороне бывшей жены — завещание, а в пользу Иды может сыграть законный брак с предыдущим обладателем титула. Какое решение примет суд — неизвестно.

— Для завершения картины: бывшая жена — это я.

Гай долго смотрел на меня. Потом потер переносицу.

— А вы, значит, работаете у Маккинби. Я немного знаком с этой семьей.

— В основном судите по бывшему мужу Кэрол Монро?

— Да, конечно. Я виделся с ним несколько раз, он славный парень. Но я понимаю, отчего Кэрол развелась с ним. Для нее он слишком жесткий. Очень упорный. И самодостаточный. Мне сказали, что все Маккинби таковы. Медленные, инерционные, зато упрямые и не отступаются, если что решили.

— Как раз у Августа я и работала.

— О. Вам повезло. Но вам тогда не о чем беспокоиться. У Маккинби, сколько мне помнится, были незакрытые имущественные споры с Бергами. Если вы с ними в добрых отношениях, то можете попросить помощи. Подумаешь, вы их сотрудник, а не родственница. Главное, чтобы участие в ваших делах показалось им выгодно. А их штат юристов отдельно славится в нашей среде — и профессионализмом, и упорством в работе. Не думаю, чтобы Ида — да и Люкассен в нынешнем состоянии — могли позволить себе нанять людей, способных конкурировать с юристами Маккинби.

— Из этой затеи ничего не выйдет. Я уволилась. Уволилась, чтобы отыскать кости этого паршивца. У нас ведь объявили, что Макс погиб.

— Какая жалость. Что ж, тогда вам с удовольствием помогу я. Конечно, несколько лет на Саттанге сказались не лучшим образом на моей квалификации, но мне потребуется очень немного времени, чтобы восстановить ее.

— Спасибо, Гай. Думаю, мне это не понадобится. Я категорически не хотела взваливать на себя княжество. Лишняя ответственность. Так что пусть все получит Ида.

— Как знаете, — он не настаивал.

— Пожалуй, пока тихо, пойду искупаюсь, — сказала я и встала. — В ручье. Вода вроде не очень холодная.

Меня поняли правильно. Я хотела побыть в одиночестве. Я плескалась в ручье, оказавшемся ледяным, стучала зубами и старалась ни о чем не думать.

Дорого бы я заплатила, чтобы повернуть время вспять. Чтобы оказаться снова в том дне, когда я говорила с Кидом Тернером. Мне надо было отказаться.

А я, дура, согласилась.

* * *

Потянулись бесконечные дни. Мы собирались ехать к кораблю. Но собирались больше на словах. Нам нужны были припасы — и для пути, и для перелета. Каждый день мужчины уходили в лес, охотиться. Далеко уходить было нельзя, а поблизости всю дичь давно распугали. Что-то они добывали, но этого не хватило бы и на трое суток. Мы с Сантой и Моникой ловили рыбу в ручье. Наш скудный улов почти сразу подъедала Ида, у которой «организм требовал, для ребеночка». Вообще, пожрать она оказалась здорова. Она целыми днями только и делала, что ела. Санта однажды заикнулась, что нельзя столько есть и совсем не двигаться, ребенок слабым будет — и снова пришлось разнимать драку. За три недели Ида, и так нехуденькая, порядочно растолстела. Токсикоза у нее не было, хотя по утрам она любила поныть, жалуясь на тошноту. Завтрак, плавно переходящий в обед, снимал ее тошноту как рукой. Я смотрела и думала: да уж, хороша княгинюшка. Похоже, ее представления о жизни аристократии ограничивались мечтами о еде и всеобщей лести окружающих. Ну правильно, а зачем еще становиться князьями? Не для того же, чтобы пахать с утра до ночи.

Макс теперь ходил спать на чердак, потому что в его комнатушке поселилась Ида. Я подумывала о том, чтобы построить себе шалаш: атмосфера в избе стала невыносимой. Во всех смыслах, потому что мыться в ручье Иде было холодно, а нагреть для нее воды было не в чем.