Настоящие индейцы

Варево не просто пахло — оно воняло. Воняло отвратительно, но, несмотря на это, я ощутила, как рот наполнился слюной. Когда я последний раз ела? Двое суток назад, кажется.

На вид еда была еще хуже, чем на запах. Я старалась не думать о том, какова она на вкус. Мужчины подтянулись ближе, даже Гай Верона подполз. Ида уже чавкала.

— Ее кормят нормальной едой, — сказала Дженни.

— Конечно! — тут же отозвалась Ида. — Потому что я будущая мать, мне необходимо хорошо питаться, чтобы ребеночек был здоровеньким! Даже индейцы это понимают!

Моника горько заплакала. Санта внезапно влепила ей подзатыльник:

— А ну слезы вытри и ешь!

— Я не могу… — простонала Моника.

— Можешь, — приказала Санта.

Варево было еще горячим. В жидкой каше плавали непонятные куски.

— Для пленных варят еду из самого нечистого, что есть на земле, — сказал Кер. — Ящерицы, змеи, жуки, черви. И заправляют плохой крупой, какой даже своих рабов кормить нельзя.

— Подумаешь, ящерицы, — бодро сказала я и пальцами выловила нечто. Ага, похоже, мне достался толстый червяк. Все выжидательно уставились на меня. В конце концов, а что такого страшного в червяке, подумала я, та же креветка, даром что сухопутная и без панциря. И откусила сразу половину. Моих товарищей по несчастью отчетливо перекосило. Я из чистого упрямства прожевала. Проглотила. — Н-да. Я думала, вкуса будет больше.

— А на что похоже? — с интересом спросил Макс. — А то мы тут червей не ели. К змеям я привык, а вот черви…

— На вареную куриную кожу, только без жира, — ответила я. — Да и по консистенции почти то же самое.

Макс хмыкнул и запустил руку в котел. Нашел червяка, съел.

— Фигня, — заявил он. — Но получше вареной змеи. Костей, по крайней мере, нет.

Через головы товарищей я видела ближайшего стража. Он глядел только на меня и с ужасом.

— Санта, а у индейцев есть поверья, связанные с людьми, которые едят червей?

— Есть, — она неспешно отхлебывала из пригоршни горячую кашу. — Если человек съедает червя и не сблевывает его, то это колдун. Колдунов так и испытывают — дают им червя.

— Зачем их испытывать?

— Чтобы недостойные не называли себя колдунами, конечно.

— И как индейцы поступают с колдунами?

— Мы сторонимся их. Они не той природы, что мы. Кто-то их так боится, что говорит, будто презирает. Их не пускают в дом, потому что, если колдуну не понравится, в саду засохнет священное дерево, и семье придется уходить в другую деревню. Но отказать колдуну в ночлеге нельзя, поэтому в каждой деревне есть шатер для такого гостя. Его ставят посреди деревни, колдун забирается в него, и каждый дом приносит к шатру еду, воду и чистую одежду. Если колдун не прикоснется к дарам, то жди засухи. Если попробовал от всего понемногу, а одежду забрал — будет хороший урожай. Если колдун хочет женщину, ему приводят ту, на которую он показал. Если она на следующий год не родит, потом десять лет не будет богатства, но не будет и бедности. Если родит одного мальчика — надо готовиться к набегу разбойников. Если родит девочку, то в тот год все браки будут богатыми и удачными. А если родит двойню, то рядом с деревней найдется золото.

— А что будет, если колдуна убить? — этот вопрос занимал меня больше всего.

— Дух, который помогает колдуну, отомстит за него.

— Полезная информация, — сказала я и доела червяка. — То есть колдуна нельзя казнить?

— Можно, если по справедливому приговору. Но надо задобрить Духа. А колдуны нарочно не говорят, какой Дух им помогает и как его задобрить. Поэтому Дух все равно мстит.

Макс кривился-кривился, потом встал и быстро ушел. Донеслись характерные звуки. Страж просветлел.

— Коммандер не колдун, — заметила Санта, — а ты колдунья.

— Давай подождем еще, — осторожно заметила я и выловила следующего червя.

Макс вернулся.

— Зря я утром рискнул болотной воды попить, — объяснил он. — Меня от нее сразу замутило. Я потом поем, когда желудок успокоится.

Стражи тихонько совещались между собой, поглядывая на меня. А я довольно быстро наелась и отошла. Небо стало хмуриться, вскоре посыпался легкий дождик. Страж выдал Керу глубокую плошку — собирать дождевую воду. Я поежилась, подумав, что мокнуть придется всю ночь, костра для нас не разведут, и к утру у всех, кроме, может быть, меня да Макса, начнется лихорадка.

К сумеркам дождь усилился. Ида ворчала и возилась под плащ-палаткой. Снова пришли два раба, натянули над ней легкий навес. Нам, естественно, укрытия не досталось, а Ида и не подумала нас позвать, хотя рядом с ней уместилось бы еще пятеро. Но куда там, ей же нужны удобства. Потоки воды не мешали комарам облеплять все открытые части тела, и я скоро устала сгонять их.

Мы сидели плотной кучкой, сохраняя остатки тепла. Спина к спине, бок к боку. В ямках на земле копилась вода. Раскисшая почва медленно просачивалась сквозь швы, и вскоре мне стало казаться, что под одеждой я грязнее, чем снаружи.

Стемнело. Ида захрапела.

— Вот же сука какая, — с чувством, но тихо сказала Дженни. — Макс, зачем ты с ней связался?