Настоящие индейцы

Воды хватило не только для питья, но и для минимальной гигиены. Я зацепилась взглядом за Гая Верону. У Гая были проблемы, ему было плохо, но он старался улыбаться, хотя иногда серел от приступов боли. Почему-то я подумала: если он так хорошо терпит боль, может, он и перевязку без наркоза выдержит? Положим, я владею приемами только первой помощи, но ведь Дженни медсестра, да и Санта уже доказала, что умеет обрабатывать раны…

Передо мной присел стражник.

— Я верю, что ты великая колдунья, — сказал он. — Я не хочу обижать тебя. Но старики велели не выпускать тебя. Скажи, чего ты хочешь, чтобы не уходить отсюда, и моя семья даст тебе это.

— Еще ведро воды, но теплой, такой, чтобы руке не было больно. И еще полотна, чистого, куском и лентами. И еще спроси у Санты, какие травы нужны, чтобы очистить гнойные раны. Еще мне нужен острый нож. Нож потом отдам. И костер, разведенный на камнях. И чистая одежда для всех.

Индеец поцокал языком:

— Ты много просишь. Я подожду, чтобы снова пришли старухи. Хочу сам увидеть, что ты ешь колдунскую еду. Когда так будет, моя семья даст тебе то, что ты хочешь. А ты за то скажи обо мне Той, кому служишь, будешь ты живой или мертвой.

Я покосилась на Санту, она едва заметно кивнула.

— Я скажу о тебе, каков ты, не прибавив ни слова лжи, не утаив ни слова правды. И пусть Она решает, что дать тебе взамен.

У индейца округлились глаза, и его словно ветром сдуло. Санта негромко засмеялась:

— Ты как будто много лет вызнавала колдунскую науку. Такие обещания даешь…

— А что, это много?

— Нет, но такие слова говорит только настоящий колдун. Обычно говорят так: попрошу, чтобы твой скот был жирным. А ты большие слова говоришь. Он еще с Нуном перемолвится, узнает, что ты великая, и вовсе забоится. Ведь когда колдун говорит Духу правду, Дух и дает по правде. А еще страшно, что твой Дух — поистине велик. Никто, кроме Матери Чудес, не может совершить волшебство.

Я хмыкнула. Мне очень сложно вообразить себя в качестве колдуньи или жрицы.

— Эх, если бы все это было правдой… Нам бы только от казни уйти.

— А ты не думай о том. Придет время, Она проявит силу свою.

Я насторожилась:

— Санта, ты что, сама в это веришь? Ну, что я… как бы это сказать… ну, проводник воли твоих богов?

— Да, верю, — просто ответила индианка. — Потому что знаков уже было довольно.

Я не нашлась с ответом.

* * *

События разворачивались так, что я сама поверила в удачу.

Пришли старухи. Мне на куске чистого полотна подали обед — два десятка ровных, румяных, отлично пожаренных червей. Старуха опустила подношение к моим ногам, сама присела и ловко оторвала червям головы. Я попробовала. У жареных вкус был несомненно лучше, чем у вареных. Пропало ощущение, что жуешь куриную кожу.

Пока я ела, на меня глядели все — и старухи, и стража, и мои товарищи.

— Ну как? — не выдержал Макс.

— Да как тигровая креветка, — честно сказала я. — Только без панциря.

Он засмеялся:

— Я помню, ты любишь креветки.

— Очень вкусно, — сказала я старухам.

— Ты выдержала малое испытание, и мы видим, что ты колдунья, — сказала старуха. — Но тебя называют великой колдуньей. Мы хотим еще испытать тебя. Если ты выдержишь, то мы станем почитать тебя как великую. Если нет — как малую.

— И что за испытание?

Старухи не ответили. Вместо того они протянули мне нечто, завязанное в платок. Я раскрыла его. Внутри был розовый, толстый и сырой червяк. Я потрогала его, он дернулся.

— И что мне надо с ним сделать?

— Съесть.

— Отлично. Я не знаю всех обычаев. Как правильно его съесть?

Старуха поморгала.

— Ты можешь оторвать ему голову, она твердая, как кость. Тело ты должна взять в рот целиком.

— Жевать-то можно?

— Если ты сумеешь.

Ла-адно… Я решительно оторвала червю голову и поняла, в чем засада. Он начал бешено извиваться. Ну да, такое проглотишь, а оно в желудке начнет выплясывать. Сблюешь как миленькая. Я решительно засунула в рот эту гадость и прикусила зубами. На язык брызнул сок — сок как сок, напоминает рыбный бульон, только несоленый. Размолов зубами червя на такие кусочки, чтоб там точно нечему было шевелиться, проглотила.

Старухи ждали, внимательно следя за моим лицом.

— Можно кисленьким закусить? — осведомилась я.

— Теперь тебе можно все, великая колдунья, — изрекла старуха и отошла, поклонившись.

Старухи переглянулись — и выложили следующую порцию еды, побольше, но попроще, уже для «слуг». А мне, на другой салфетке, протянули горсть ягод странного вида. Я подозвала Санту, шепотом уточнила, что тут есть что. Ягода жи-жи была похожа на крупный волосатый крыжовник.

— Ее надо чистить?

— Как хочешь, — ответила Санта.

Я откусила. На язык попала кислота, губы и десны обожгло, и даже горло чуть-чуть схватило. Конечно, это был не совсем лимон, но, боже мой, какой приятный вкус! То, что я хотела.

Огонь-ягоды действительно напоминали перец, только отдушка была не как у паприки, а скорей как у соленого помидора. Отличная приправа, как по мне. Я попробовала и красные ягоды, и зеленые, нашла, что зеленые лучше — мягче и сочней.