Настоящие индейцы

И вдруг стало тихо. Очень тихо.

Нун прищурился:

— Совсем никакой? Ты уверен?

Страж выругался и отошел.

— Я созову старух, — сказал Нун Санте. — Это по их части. Я мужчина, мне не должно. Если она такая колдунья, как я думаю, должны собраться старухи и задобрить ее.

Санта пристально посмотрела на него и загадочно сказала:

— Я тоже думаю, что она такая колдунья. Потому что я видела. Много такого случилось, что указывает на ее Духа. Иди, зови старух. Но перед тем скажи, чтобы сюда принесли большую баклажку чистой воды для питья.

Нун ушел. Я продышалась и спросила у Санты:

— Зачем? Санта, я ж не колдунья на самом деле, и ваши старухи вмиг разоблачат меня.

Санта окинула меня долгим взглядом:

— А я думаю, что ты настоящая колдунья. Такие, как ты, рождаются редко. Очень редко. В других колдунов вселяются обычные Духи, а в таких, как ты, — Мать Чудес. Я думаю, тебя послала она.

— Ничего, что я не индианка?

— Она тоже сошла с неба, как и ты. Не спорь. Другие колдуны должны учиться, а такие как ты — нет, потому что их выбрала Мать Чудес и ведет своей золотой рукой.

Я смирилась. В конце концов, спорить бессмысленно. И терять мне нечего — когда на горизонте маячит палаческий кол, а надо спасти не только себя, но и товарищей, что угодно будешь врать и кем угодно притворяться. Подумаешь, колдунья. Не самое дикое из всех доступных-то вариантов.

— О чем ты думаешь? — отмахнулась Санта. — Если ты вправду избрана, то тебя не казнят. Мать Чудес — самая могущественная, она может брать людей откуда хочешь, хоть из-за неба, и посылать куда Ей надо. Не забудь только сказать, что мы — твои слуги.

— А если меня казнят, Санта?

— Значит, Матери Чудес ты больше не нужна.

Ну спасибо. Великолепная перспектива, ничего не скажешь.

* * *

Делегация старух в количестве двенадцати особей одна другой морщинистей явилась через полчаса. Старухи поражали не только седыми короткими космами и выраженными усами, но и роскошной одеждой. За ними прятались две девчушки — явно служки.

Старухи усадили меня, долго цокали языками, слушая рассказы о моем «подвиге». Похоже, если женщина убивала мужчину, это воспринималось как нарушение миропорядка.

— Она слабая, — изрекла одна старуха.

— Она голодная, — объяснила Санта. — Ей не дают еды. Ей нужна колдунская еда.

Старухи переглянулись.

— А что ты хочешь? — спросили меня.

Думать мне было не о чем.

— Я хочу простой еды. Вот этих толстых червей, но желательно подсоленных. Еще хочу кислого фрукта… — тут я поняла, что вряд ли старухи знают, что такое «лимон». — Санта, здесь растет что-нибудь, похожее на наши лимоны по вкусу?

Она удивилась:

— Ягоды жи-жи? Ты хочешь ягоды жи-жи?

Старухи аж попятились.

— Я не знаю, что это такое, — честно сказала я. — Если это кислое и сочное, но не ядовитое — да, хочу. И еще, Санта… Ты знаешь, что такое острый перец? Есть у вас пряности?

Санта оторопела. Потом отошла к старухам:

— Принесите ей червей, которых наловили в ручье, опустили в соленую воду и насадили на прутья еще живыми. Пусть они будут пожарены над углями очага. И еще принесите зеленых ягод жи-жи, и еще огонь-ягод. Огонь-ягод возьмите несколько, красных и зеленых, больших и маленьких. Делла, ты хочешь еще другой еды?

— Я хочу, чтобы накормили моих слуг. Дайте им каши с овощами и вареной рыбы.

Старухи переглянулись:

— Ты кормишь слуг сладкой рыбой из реки? Должно быть, это нужные слуги.

Я промолчала. Старухи отошли, а я тихонько спросила у Санты:

— И что не так с рыбой? Санта, извини, если что не так, просто не могу больше даже нюхать мясо, не выношу его вида, но вам нужно поесть, а рыба — она ничем не хуже… К тому же мы в храме ловили ее и ели…

Санта и Моника глядели на меня почтительно.

— Сладкую рыбу можно есть лишь тем, кто в храме служит Духам. Остальным можно кушать рыбу, но только сушеную, и зимой, когда нет овощей, — пояснила Санта. — В наших деревнях ловят рыбу, но то, что для себя, всегда сушат. А свежую отдают в храм. Да, мы в храме ели ее. Но это было не по закону.

— То есть я одним махом занесла вас в жреческое сословие? — мне стало весело. Ну, чудить так чудить. В конце концов, это языческий мир, в нем о человеке судят по тому, чего он требует для своего комфорта. Если он требует для своих рабов жреческой еды, то кто он сам? — Будем надеяться, что ваши червяки усвоятся у меня и в этот раз.

Сначала у нас появилась вода. Четыре ведра. Стражи уже и не вякали, похоже, они побаивались, что я могу превратить их в женщин. Их можно было понять: все они выросли в деревнях, где колдунов сторонились, но задабривали. Поэтому кроме воды у нас внезапно появились циновки, которых хватило на всех, и кусок полотна, которым отгородили отхожее место. Прибежал вовсе уж посторонний индеец, бросил мне к ногам тяжелый сверток и немедленно удрал. Развернув подношение, мы обнаружили, что это походный навес от дождя. Причем кожаный навес. Кольями для его установки нас обеспечили стражи.