Настоящие истории ненастоящего адмирала

Сегодня, в современном ожесточенном мире, нас заставляют бояться друг друга. Нам буквально навязывают чувство страха – страха за свою безопасность, за жизни близких. В две тысячи семнадцатом году я со своей семьей посетил Коду. Так вот, о страхе мне рассказали жители села Кода летом две тысячи семнадцатого года, когда я решил отыскать дом бабушки Тани. Как мне рассказали ее родственники, к ним до вооруженного конфликта Грузии и Южной Осетии две тысячи восьмого года всегда приезжали гости из России. Их дом каждое лето был полон друзей и родни. Грузины очень гостеприимны, и неудивительно, что у них всегда много гостей. Когда мы нашли дом, в котором жили бабушка Таня, ее муж Миша, их сын Мита (кстати, это не грузинское имя, а сочетание первых двух букв имен родителей), его жена, три дочери и сын, они сначала очень растерялись. А потом… Потом надо было видеть радость хозяев дома, когда они поняли, что к ним нагрянули гости из России.

Они сказали нам: «Вы первые русские, которые переступили порог нашего дома с две тысячи восьмого года». Почему, спросите вы? Что же такого страшного произошло? Почему простые русские люди перестали приезжать в гости к простым грузинам? Ответ лежит на поверхности, и он очень прост. Это страх. Очередной причиной навязывания нам этого чувства оказался не вооруженный конфликт между Грузией и Южной Осетией. Этот конфликт был лишь поводом вложить в наши души страх. На первый взгляд, непонятно, в чем проблема российско-грузинских отношений. Ведь конфликт произошел между Грузией и Южной Осетией и длился всего пять дней (с восьмого по двенадцатое августа). Да, в этом конфликте были замешаны российские и грузинские войска. Да, в ходе конфликта погибло несколько сотен человек, и это весьма печально. Но, дорогие мои, причем тут простые россияне, которые теперь недолюбливают простых грузин?

А если принять во внимание две войны на территории Чечни в девяностых, то по этой же логике теперь простые русские люди должны, как минимум, перестать общаться с простыми чеченцами. Ведь в тех войнах наша страна потеряла тысячи солдат, тоже простых ребят, которые не понимали, за что воевали и за что умирали. Тогда российским политикам не надо было внушать страх перед чеченцами, ведь они свои, они наши. Другое дело грузины. Они теперь не свои. Они чужие. Так вот, видели бы вы глаза этих «чужих» грузин из обычной грузинской деревни. Видели бы их искренний восторг перед приехавшими к ним российскими гостями в тот жаркий августовский день. Знаете, тогда я понял, почему моя бабушка, будучи тринадцатилетней девочкой, не боялась работать в этой маленькой деревеньке, на этой почте. Трудясь почти круглосуточно, она не испытывала страха, потому что вокруг были свои – не важно, русские, грузины, туркмены, чеченцы или киргизы.

С тех пор прошло больше семидесяти лет, сейчас нам стали четко объяснять, кто есть «свои» (кстати, их год от года становится всё меньше) и кто «чужие». «Чужих» мы должны бояться и, самое малое, не общаться с ними. Каково же бывает удивление моих соотечественников, когда они встречаются с «чужими» и не видят в них «чужих», а встречая «своих», вдруг с ужасом понимают, что они не очень и «свои». И в этот момент приходит разочарование в словах и тезисах, записанных и когда-то аккуратно вложенных в наши мозги.