Настоящие мужики детей не бросают

С этой грустной улыбкой Смирнов и принял из рук председателя жюри голландца Марка ван Вейдена хрустальный «Золотой глаз» и чек на пятьдесят тысяч долларов. Его все горячо поздравляли, но он выбрался из толпы, подошел к Нине и вручил ей Гран-при. Она была в элегантном темно-серебристом переливающемся разными оттенками платье, с большим вырезом на спине, и мужчины невольно на нее заглядывались. Репортеры щелкали камерами, запечатлевая и этот момент: победитель со своей женой или возлюбленной. Тут же оказалось, что никто этого не знает, даже Гриша Худяков, охотно делившийся своей информацией о международном лауреате.

Началась пресс-конференция. Сан Саныч не стал произносить пышных речей. Он сказал лишь несколько фраз:

— Наша профессия многолика: от репортерской поденщины до глубинных откровений, исповедальности и создания своего мира. Но и те, кто занимается фотографией как искусством, идут разными путями. Для меня это человек. В разных преломлениях. Я бы сказал, что все время нахожусь в погоне за лицом, в отчаянной попытке выразить через него человеческую душу. Гонкуры как-то сказали: «Бывают женщины, похожие на души». Перефразировав их, я бы сказал, что бывают лица, выражающие ее с такой откровенностью и страстью, что ошеломляют мое воображение, заставляют меня трепетать и забывать обо всем. Смею также надеяться, что, поймав это состояние, запечатлев его, я сумею доставить душевное смятение или потрясение зрителю. Ради этого, я смею думать, и существует наше с вами искусство. Вот все, что я хотел сказать. Задавайте вопросы.

Посыпались вопросы, они большей частью касались биографии лауреата, его творческого пути и роста, ибо журналистам надо было что-то написать о некоем Смирнове А. А., которого многие до сей поры не знали. Гриша Худяков, уже накачанный в баре репортерами, задал и провокационный вопрос: кто его сопровождает на сегодняшней церемонии.

— Ее зовут госпожа Судьба. Столь проницательный человек, как господин Худяков, мог бы догадаться, — с улыбкой ответил Сан Саныч, и кое-кто зааплодировал остроумной реплике.

Через полчаса конференция была закончена, и Сан Саныч уединился в одной из комнат с Анри Крессоном, пригласив на эту встречу Нину и Сашу.

— Познакомьтесь, господин Крессон, это мой сын Александр и моя жена Нина, — без запинок проговорил по-французски Смирнов. — Но на этом пока мои познания во французском исчерпываются, и Нина будет переводить.

Асеева покраснела, но не стала опровергать Смирнова. Анри, поклонившись, поздоровался с Сашей и поцеловал руку даме. Они сели в кресла.

— Я заинтересован в двух вещах, — сразу же начал Крессон. — Организовать в Париже вашу выставку и издать ваш фотоальбом. Я уже нашел партнеров, деньги, теперь мне нужно ваше согласие и определить сроки выхода того и другого.

— Ваши пожелания?

— В июне выставка и в июне книга, которую надо продавать там. Это разумно, по-моему?

Сан Саныч кивнул.

— Но фотоальбом тогда мне нужно иметь в апреле, чтобы в июне подготовить тираж, — добавил он.

— Понятно, — Смирнов на мгновение задумался, потом заговорил: — Вы ведь захотите, чтобы треть фоторабот была новой, неизвестной, так?

— Да, вы правы!

— Тогда мое предложение: июнь и август. В июне — фотоальбом, в августе — выставка.

— Но тогда уже июль и сентябрь! — предложил Крессон.

— Еще лучше!

Они пожали друг другу руки. Француз вытащил два экземпляра договоров, передал их Нине.

— Я хочу, чтобы господин Смирнов их посмотрел, выразил свое несогласие по тем пунктам, которые его не устраивают. Восьмого января я буду снова в Москве, и мы бы их окончательно обсудили и подписали. Это возможно?

Нина перевела.

— Думаю, возможно, — улыбнулся Сан Саныч.

— Я хочу домой, — не выдержав долгого молчания, проговорил Саша.

Крессон вытащил из «дипломата» пачку разноцветных фломастеров, тут же вручил их Сан Санычу маленькому, поздравив его с Новым годом.

Прибежали устроители, потащили их на банкет, которого все с нетерпением дожидались. Они поднялись на второй этаж, где были накрыты столики. Смирнов с Ниной выпили по бокалу шампанского, лауреат сказал краткий тост, поблагодарив организаторов выставки. Они съели с Ниной по бутерброду с икрой, а секретарша отрезала для Саши кусок шоколадного торта.

— Мы по-английски удалимся, мальчику уже пора спать, — наклонившись к даме, которая отвечала за проведение торжества, шепнул Сан Саныч. — Поэтому я бы хотел отдать вам смокинг и переодеться в свой костюм.

— Господин Анисимов, председатель Турбанка, спонсор нашей выставки, дарит его вам, — почему-то с грустью выговорила секретарша, точно хотела забрать его себе.

Розовощекий банкир, сидевший напротив, заулыбался, привстал со стула, пожал лауреату руку и передал ему свою визитку.

— Мне понравились ваши фотографии, хоть я и не являлся членом жюри! — рассмеявшись, пророкотал банкир. — У меня есть к вам одно деловое предложение. Думаю, оно вас заинтересует и мы вместе поработаем! Позвоните мне десятого, нет, одиннадцатого января, и мы обо всем сговоримся!

— Хорошо, — кивнул Сан Саныч.