Настоящие Мы (СИ)

"Да...и нет, Гарри, ты никогда не прекратишь вспоминать его", Дамблдор пробормотал, протянув руку и обняв молодого человека перед собой. "Он будет в ваших мыслях до тех пор, пока вы живете. Острая боль, которую вы сейчас испытываете, исчезнет, со временем. Иногда она будет всплывать, но по большей части вы адаптируетесь. Помните и хорошие вещи о нем, шалости, шутки... Рождество и подарки. Вы оглянитесь на ситуации, думая о том, как бы Сириус наслаждался бы ими".

Гарри кивнул, думая яростно. "Кричер, должно быть, каким-то образом предал нас. Как еще они узнали, что мы вместе проводили время?".

Дамблдор кивнул. "Да...Я разговаривал с этим мерзким созданием, прежде чем мы покинули Гриммулд-Плейс. Он кричал о том, как он видел Беллатрикс, когда Сириус приказал ему выйти из дома на Рождество. Благодаря Кричеру Волдеморт знал о твоих чувствах к Сириусу и его к тебе".

"Жив ли еще этот кусок дерьма?" спросил Гарри с ядом в голосе.

"Жив", устало подтвердил Дамблдор. "Как...приятно бы не было убить его, Гарри, такая мысль..."

"Я знаю". Гарри ответил, опустившись на стул. "Мысль прикончить маленькую пизду так..." Он поднял глаза. "Извините, сэр...убийство маленького гада привлекательно...но я знаю, что это неправильно".

Дамблдор откинулся назад, предлагая чашу с лимонными дольками Гарри. "Могу ли сделать предложение, Гарри?"

"Конечно, сэр?"

"Не стесняйся что либо сломать", он жестом показал на полные полки позади Гарри. "Вырази свой гнев на что-то. Обычно я бы не рекомендовал этого, но результат принесет вам пользу".

Прежде чем он закончил говорить, из Гарри вырвался циклон сырой магии, разрывая содержимое полки, как горячий нож сквозь масло. Блестящие инструменты сломались, разбились и даже растаяли под натиском.

Дамблдор сотворил фарфоровый бюст Беллатрикс на пьедестале, а затем вызвал биту для крикета. Гарри мгновенно взмахнул битой, разбив фарфор. Появился еще один бюст, это был Кричер. Он также присоединился к обломкам на полу. Появился еще один бюст Волдеморта и был разбит. Еще одна Беллатрикс. Разбит. Четверть часа и 186 кусков фарфора спустя Гарри откинулся на спинку стула, его ярость и тело истощились.

"Чувствуешь себя лучше?" мягко спросил Дамблдор.

"Да...совсем немного, на самом деле". Гарри устало ответил. "Жаль, что это не была голова Беллатрикс".

"Да...это облегчило бы ситуацию, не так ли?" риторически спросил Дамблдор. Он посмотрел на камин. "Ах, хорошо. Ремус собирается прийти. Хочешь оставлю вас наедине?"

Гарри покачал головой, бросившись к камину. Как только Ремус вышел, он был окутан скорбью пятнадцатилетнего парня. Двое цеплялись друг за друга, рассеянно ступая в сторону, когда камин вспыхнул снова, показывая Тонкс. Ее быстро втянули в трехстороннее объятие, и все они скорбели о старом друге.

Дамблдор терпеливо сидел, зная, что единственная, кто действительно может заставить Гарри чувствовать себя лучше, лежала в больничном крыле. Ни Гарри, ни Гермиона не смогут излечиться друг без друга. В некотором роде, хотя и трагично, для старика это было довольно теплое чувство.

Сидя, Гарри крепко сжал плечо Ремуса и руку Тонкс. "Ремус?" спросил он, слегка морща нос.

"Да, детеныш?"

"Мы включаем Тонкс?"

Розоволосая Аврор, про которую говорили, подняла глаза.

"Твой выбор, детеныш". Сказал Ремус. "Это облегчило бы вещи определенным образом, но труднее в других".

Гарри посмотрел на него. "Вперед, Ремус...она твоя девушка, не так ли?"

Тонкс покраснела и кивнула, а Ремус на мгновение заблестел глазами. "Да..."

"Значит, она с нами". Закончил Гарри. "Профессор, я думаю, пришло время услышать это долбанное пророчество. Если бы это было важно для Сириуса, чтобы умереть, тогда нам нужно это знать".

Дамблдор встал, подошел к шкафу и вытащил свой Омут памяти. "Все началось, когда я был на собеседовании с профессором Трелони в Кабаньей голове, шестнадцать лет назад..."

***

Гарри взглянул на портреты позади него и зеркало связи, где слушали Луни и Тонкс. "Это было ужасно..." пробормотал он, прежде чем вернуться на сцену.

"После ухода из кабинета директора, я пошел прямо в больничное крыло, где я заснул, обнимая Гермиону. Мы проспали почти целый день, проснулись лишь в воскресенье утром. К счастью, мадам Помфри поставила ширмы для нас. Последнее, что нам нужно было - это разоблачение".

Гермиона взяла слово: "В воскресенье Пророк напечатал на первой странице, довольно смелый заголовок - Тот-кого-нельзя-называть ВЕРНУЛСЯ! Да...как будто Гарри не говорил об этом почти год, не так ли? В этот момент Дамблдор сразу же вернул себе все свои должности, как член МКВ, верховный чародей Визенгамота и директор Хогвартса, и они все поют ему дифирамбы".

Гарри уставился в толпу, неудержимо взглянул на Риту Скитер и не моргая: "Пророк так пел мне дифирамбы. Говоря о том, как я был одиноким голосом истины...воспринимался как неуравновешенный, но непоколебимый герой...Пророк якобы был вынужден насмехаться и клеветать...Любопытно, как они просто забыли упомянуть, что именно они делали, не так ли, Скитер?"