Настоящие

— Ух ты… — одним дыханием выдохнул Нарелин. У него перехватило горло и из глаз брызнули слёзы — как бывало когда-то давно, когда он ещё пел на сцене. Рядом улыбался Клео, и его распущенные волосы разлетались от лица, словно раздуваемые ветром; впрочем, Нарелин этого не видел — он во все глаза смотрел на Сэфес, глядел с почти детским восторгом, в один миг забыв все годы разумного скепсиса. А Радал-то, Радал, ведь он ещё ничему не учился, а похоже, работать вместе с Пятым у него получается. Может быть, именно ненависть настроила его так — вместе?

Разноцветное пространство меркло, истончалось. Через минуту в воздухе кабины остались висеть несколько точек, связанных друг с другом тонкими серыми нитями, полупогасшие, почти чёрные.

— Это твои, — не оборачиваясь, проговорил Пятый. — Смотри, запоминай. А это тоже тебе. Возьми.

На подлокотнике кресла возник нож. Обычный армейский нож, без ножен. Радал недоумённо посмотрел на него, взял в руку.

Клео расслабленно откинулся на стену и провёл рукой по волосам.

— Всё — тихо сказал он. — Кажется, всё, Нарелин. Какая красота, подумать только!

«Пятый, зачем ты ему даёшь нож? — спросил эльф мысленно. — Тебе что, хочется, чтобы он всех нас при случае зарезал?»

— Да, хочется, — ответил Пятый. — Но это не значит, что я не буду делать то, что от меня зависит.

— Каин, — позвал Лин, — пойди сюда. Тебе что подойдёт? Может, согласишься на вилку? Я согласен вилкой в глаз, но только быстро, чтоб я ничего понять не успел.

— Или хочешь, я перенастрою своего охранного «шмеля»? — спросил Клео Каина. — Стоит тебе пожелать, и врага испепелит раньше, чем ты успеешь это осознать. Могу спорить, что пользоваться вилкой не будет никакого смысла.

— Ничего не получится, — сварливо ответил Лин. — «Шмели» уже все… того. Работать тут они не будут. А вилке что сделается.

Пятый с трудом встал из кресла, его качнуло. Радал сделал было шаг в его сторону, но Пятый отшатнулся от него как от прокажённого.

— Уйди, а, — попросил он. — Вот честно, видеть тебя не могу.

— «Шмели» должны работать, — возразил Нарелин. — С чего бы им разладиться, это ведь банальная техника, а не ваши ментальные хитрости. Ну так что? Нашли что-нибудь? Узнали, кто были те люди, где они погибли?

— Узнали, а как же. — Лин тоже выбрался из кресла, и они с Пятым, опираясь друг на друга, поковыляли к выбранному месту на носу катера. — Всё завтра. Расскажем, покажем, научим, объясним. Нож на месте, вилка тоже. Комедия продолжается.

— Лин, помолчи, — попросил Пятый. — Клео пожалуйста, дай мальчику или «шмеля», или по шее, или…

Клео вздохнул.

— Я пошутил, — сказал он. — Я не могу доверить мальчишке такое опасное устройство. Иначе он действительно вас испепелит, а если нет — ещё что-нибудь придумает, благо дроид многофункционален. Так что же, Рыжий, нам пока можно спать дальше?

— Надеюсь, нам тоже, — вздохнул Лин. — Пятый, ау… Эй, не засыпай стоя, блин! Арти, ты это устроил, ты и помогай.

Через полчаса все уже спали. Только в воздухе посреди каюты медленно вращалась маленькая схема — двадцать четыре точки. Чужие жизни. Жильцы мёртвого дома.

* * *

Созданный Богом мир бесконечен, и нет пределов его совершенству и гармонии. Мириады душ поднимаются по бесчисленным лестницам — каждая своими путями; пути пересекаются, плетётся кружево судеб, рвутся и снова сближаются нити… Структуры, подобные Сэфес, способны видеть хотя бы часть бесконечности, лежащей вне пространства и времени. Видеть, сосуществовать и принимать. А ещё осознавать себя частью Бога, изменять своё восприятие так, чтобы понимать хотя бы часть Божьего замысла и поддерживать Его.

Арти сидел на своём неизменном стуле и думал. Когда он только начал моделировать эту ситуацию — совсем недавно, всего-то пять лет назад, — он, конечно, предполагал нечто подобное, но, как выяснилось, в ней спонтанно возникло ещё несколько факторов. С которыми теперь предстояло разбираться.

Неисповедимы пути души в этом мире. Сколько раз тот, кого сейчас зовут Клео, пытался отыскать того кто ныне носит имя Нарелин Эльве? Сотни раз тысячи? И что же вышло в итоге? Любая тварь теперь имеет право упрекнуть их — в грязи, разврате, похоти… которой тут нет и в помине. Две души, идущие рядом, рука об руку, и эта связь неразрывна — умрёт один, умрёт и другой. Арти видел это со всей возможной ясностью. Душа не имеет пола, и кто виноват в том, что так получилось?

Какое испытание проходят они, какая цель сейчас стоит перед ними? От чего им ещё предстоит отказаться, чтобы понять, кем они могут стать? Отчасти Арти знал ответы на эти вопросы, но даже он, Эрсай, не мог да и не хотел знать всего. Сейчас их путь вступил в новую фазу, и им придётся трудно, потому что отказываться от того, что любишь, всегда неимоверно тяжело. Больно жечь за собой мосты, даже зная, что перед тобой возникнет что-то новое. Но бывает, что необходимо. Если бы ты знал, Нарелин, сколько тебе ещё предстоит потерять, но сколько и обрести при этом.