Настоящий американец - 2 (СИ)

В ответ я изобразил предвкушение от знакомства с новым вкусом. Сразу вспомнился мой первый раз с устрицами. Брр. Так и не распробовал я их в своей прошлой жизни. Так и остались они для меня мерзкими слизнями. Но это не мешало мне заглатывать устриц на светских приемах и закатывать глаза от удовольствия. Поэтому с улитками я расправился не менее храбро.

– Фрэнк, можно к тебе так обращаться? – осведомился Франческо когда первый голод был утолен и происходила перемена блюд. На этот раз мне принесли тарелку с менее экзотическим содержимым – телятиной с фасолью в мясном соусе. – Я пригласил тебя, чтобы поблагодарить за спасение Виолетты. Она моя единственная дочь и самая любимая из детей. Надеюсь, ты понимаешь мои чувства, когда я увидел ее той ночью всю в крови и изодранном платье. Тебя я воспринял как причину постигших дочь несчастий. Поэтому и не сдержался. И я сожалею, что дал тогда волю своим эмоциям. Ты ведь не затаил обиду на несчастного отца? – впился он в меня проникновенным взглядом.

– Не затаил, – уверил я его в своей беззубости.

– Я рад, что между нами больше нет недопонимания, – удовлетворенно выдохнул собеседник и ослабил напор. – Вражда нам обоим ничего не даст, а вот сотрудничество может открыть для нас двоих небывалые перспективы. Ну что же это я, совсем забыл! – спохватился он. – В знак благодарности позволь преподнести тебе скромный подарок. – Франческо поднялся и подошел к окну. – Фрэнк, посмотри на эту красавицу!

Пришлось присоединиться. За окном стоял Fiat 8V Vignale Coupe, почти такой же, как у Вайлетт. Но у моей своенравной итальянки была машина травоядного зеленого цвета, а эта кроваво-красная. Сразу видна скорость и агрессия. Вот только ей не хватает черной полосы, разделяющей капот и крышу ровно пополам. В двадцать первом веке – это стандарт крутости. Но я не буду подсказывать Аньелли, я сам воспользуюсь этими знаниями. На гонках такая раскраска произведет убойное впечатление.

– Нравится? – тоном змея-искусителя спросил Франческо то, что сам прекрасно видел на моем лице.

– Нравится, – еще бы она мне не нравилась – это же раритет!

Растянув губы еще шире, он достал из кармана ключи от автомобиля и передал их мне.

– Отныне она твоя! – торжественно провозгласил Аньелли.

– Спасибо! – я до конца отыграл роль восторженного юноши. Этот подарок мои планы на счет Аньелли все равно не изменит, но зачем об этом знать Франческо? Пусть лучше пребывает в неведении, что лет через пять-десять Фиат станет моим, как и вся автомобильная промышленность Италии. И это я, а не Аньелли зайду на советский рынок и рынки стран третьего мира и построю там свои заводы.

– Фрэнк, я слышал, что ты ко всему прочему еще и талантливый инженер, – приступил к делам Франческо, когда мы вернулись за стол. – Зачем ты связался с этими неудачниками Ромео? Они тебе за твои патенты наверняка недоплатили. У них нет на это денег. Зато деньги есть у нас, и мы готовы очень щедро платить за перспективные изобретения, и не только деньгами, но и акциями. К примеру, нас весьма заинтересовала твоя идея о центральном замке…

Спускались со второго этажа мы оба в прекрасном настроении. Возникшее между нами недоразумение уладили, обещания друг другу дали, животы едой набили, вино выпили – вечер удался.

– Наследничек, – Франческо это слово словно выплюнул.

В обеденный зал вошла шумная компания из трех мужчин и четырех девушек. Но среди этой компании выделялся лишь один – тот, что немного прихрамывал – высокий и смуглый итальянец лет тридцати с небольшим, который сшибал своей мощной харизмой и удивлял экстравагантным видом. Он носил часы поверх манжета, словно кричал о своем богатстве. А Patek Phillipe было сложно не узнать, в моем времени их некоторые модели стоили три миллиона долларов.

– Франческо! – увидев моего спутника, он, раскинув руки для объятий, шагнул к нему.

– Фрэнк, позволь тебе представить моего кузена Джанни Аньелли, известного плейбоя и прожигателя жизни, и по совместительству президента футбольного клуба «Ювентус». А это Фрэнк Уилсон, американский инженер и археолог-любитель.

– Необычное сочетание, – перешел Джанни на английский с интересом меня рассматривая. – Погоди, так это он с нашей Виолеттой те статуи нашел?! – вспомнил он. – Рад знакомству, – затряс он мою руку. – Слушай, а это не ты поставил сто тысяч на победу фрицев и выиграл три миллиона?! – Джанни не сводил с меня восторженного взгляда. – Если ты так хорошо разбираешься в футболе, то скажи мне, кто станет следующим чемпионом Италии? – прищурился он.

– К сожалению, не Ювентус, – как бы оправдываясь, вздохнул я. На самом деле я не помнил какой клуб в сезоне 1954–1955 гг. займет первое место, но точно знал, что это не Ювентус, лучшие сезоны которого еще впереди.

Джанни нахмурился.

– Да, осенью мы сыграли не очень хорошо, – признал он. – Так есть у тебя предположение, кто победит?

– Милан, – прикинул я, всповнив турнирную таблицу, что видел на днях в местной газете.